Книга Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны, страница 103 – Адриана Дари

— Благословленные Праматерью, отныне вы — единство душ в двух телах, единое целое в потоке времени.

С высоты дракона Зариус кажется очень маленьким, да что там говорить! Даже дерево, под которым мы стояли и которое казалось просто исполином, теперь не такое уж и большое.

Зато торжественность и восторг в голосе Зариуса, когда он произнес ритуальные слова, отзывается в груди осознанием того, насколько невероятно то, что сейчас произошло. Грон, с исчезновением которого Родер уже смирился, вернулся, а я… Я вообще превратилась в драконицу!

— Праматерь дала нам возможность обрести крылья, — улыбается Зариус, а потом снова нацепляет на себя недовольное выражение лица и добавляет: — Так летите же уже! Нечего мне территорию топтать!

Грон… Или Родер? А, может, и оба смеются, а потом, оттолкнувшись от земли, дракон взмывает в небо. Ириди не заставляет себя ждать и тоже взмывает следом.

Надо же, а ведь за все это время я толком так и не смогла полюбоваться глубоким лазурным цветом и могуществом Грона. Даже когда летела на нем. Теперь, в лучах солнца, я замечаю, как россыпью сапфиров переливается его чешуя, как сверкает гребень на спине, как огромен и статен размах его крыльев.

Позволяю себе (только ради интереса) оглянуться и на свои. Ириди оказывается белой драконицей, чешуя которой переливается на солнце всеми цветами радуги.

«Ты прекрасна!» — звучит в голове голос Грона с раскатистым громовым «р-р».

Чувствую, как он не может оторвать от меня взгляда. Мы словно кружим в танце, то взмывая ввысь, то падая вниз спиралью, почти касаясь крыльями друг друга. В этот момент я особенно остро ощущаю единство своих сущностей, человеческой и драконьей. Ириди издает рык, и Грон отвечает ей.

Счастье, ощущений свободы переполняют меня, стремясь вырваться наружу и затопить собой весь мир. Мы летим над долинами и меж горных пиков Сиртании. Теперь мне этот край кажется еще более родным и красивым. Кажется моим домом.

Грон словно учит меня летать… А, может, просто выделывается перед Ириди, стремясь показать себя во всей красе. Но этого и не требуется: сердце, как Ириди, как и мое, и так безоговорочно принадлежит ему. И Родеру.

Когда мы оказываемся над башнями величественного замка, мы с Гроном завершаем свой «первый супружеский танец» особенно красивым пируэтом: взмываем высоко в небо, а потом синхронно складываем крылья и падаем, чтобы в последний момент снова взлететь, и опуститься на землю на территории замка уже в человеческом облике. Я тут же оказываюсь в объятиях Родера. Он шепчет:

— Это было прекрасно. Ты прекрасна.

И его губы тут же оказываются на моих, чтобы украсть мое дыхание упоительным поцелуем. Голова кружится после всего произошедшего, а колени подкашиваются. И это даже при том, что я никогда не считала себя кисейной барышней!

Но Родер словно улавливает мою слабость, подхватывает меня на руки и куда-то несет. Уткнувшись в его шею, я вдыхаю ставший родным аромат острого перца, с терпкими нотками смеси дыма и выделанной кожи и сладким послевкусием спелых яблок.

Нортон опускает меня только в спальне, в легком полумраке, создаваемом задернутыми шторами. Опускает, но не отпускает. Его взгляд, совершенно ошалелый от счастья, скользит по моему лицу, словно Родер жадно пытается вобрать в себя и мою эйфорию, хотя я вижу, что его глаза и так до краев наполнены радостью.