Книга Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны, страница 92 – Адриана Дари

— Мери помогла с иллюзией, — не пытаясь оправдаться, говорю я.

Орта хмурится, качает головой, но все же впускает меня:

— Рук не хватает. И горячей воды тоже, — коротко говорит она.

Я киваю и сразу же иду на кухню, где на лавках сидят раненые, которых перевязывают, везде на очагах и плите стоят котлы с водой, а в воздухе клубится пар и стоит запах крови. Использую силу, помогая чуть быстрее разогревать воду, и тоже присоединяюсь к перевязке. Здесь, видимо, те, кому повезло больше других, кто еще в сознании и может сидеть.

Я погружаюсь в заботы, и не сразу возвращаюсь к той мысли, которая меня осенила на крыльце. Что, если внутри меня, как внутри Родера тоже… Кто? Дракон? Драконица? Моя вторая половина?

Моя или Ариеллы?

«Твоя. Всегда была твоя, только в том мире мне не было места», — отзывается с какой-то тоской голос.

А тут есть?

«А здесь и есть наше место. Я Ириди, кстати, — наконец-то представляется она, и от этого признания по телу разливается тепло. — И да, я драконица. Еще не до конца окрепла, не могу дать тебе крылья. Но мы с тобой первые, кто может дать крылья всему драконьему народу здесь, в Эльвариаме. Все зависит от тебя».

Драконы и их вечные загадки! Напустят тумана, а ты потом ломай голову над смыслом их слов, что они хотят.

«А не важно, что мы хотим. Важно, что хочет твое сердце», — с толикой грусти отвечает Ириди.

Я чуть ли не вслух ругаюсь на очередное «мудрое» высказывание своей… драконицы. Но, надо признаться, этот разговор отвлекает меня от тягостных мыслей о бушующем снаружи сражении, от вида искалеченных тел, которых становится всё больше, от щемящей тревоги за Нортона, растворившегося в ночном небе.

Наши вытесняют орков за перевал. Я даже в воздухе уже не вижу ни летающего дракона, ни его пламени. Тревога нарастает подобно снежному кому, катящемуся с горы, становясь всё больше и тяжелее с каждым мгновением.

Заставляю себя работать на пределе возможностей, выжимая последние капли как физических, так и магических сил, пытаясь заглушить раздирающее душу беспокойство и разрастающуюся тяжесть в груди. Порванная простыня, горячая вода, чей-то самогон из деревни на обработку, какие-то наспех сделанные кровоостанавливающие травяные отвары, перевязка. И снова все по кругу.

Стоны, тихий плач кого-то из женщин, бурление воды в котелках.

Дышать становится практически невозможно, голова начинает кружиться. Перед глазами плывут чёрные пятна, и я едва успеваю выбраться на крыльцо, где жадно глотаю холодный воздух, пропитанный горьким коктейлем из гари, железа и первобытного страха. Воздух смерти.

На востоке уже совсем светло, розовой акварелью растекается рассвет. Звуков боя уже совсем не слышно. Закончилось все? Или просто так далеко?

В каком-то из дворов издает скрипучий крик петух, а меня разрывает от рыка Ириди. Полного отчаяния и боли. Такого, что свет меркнет в глазах, а все тело взрывается агонией.

Неужели… Родер⁈

Смятение. Страх. Понимание, что где-то там, далеко, происходит нечто плохое и необратимое, с чем почти невозможно справиться. Как с летящим на тебя поездом.

Поезд… Это был поезд. То ли это была ошибка водителя автобуса, то ли что-то на переезде сломалось. А я просто не успела… Я помогала выйти девушке с ребенком. Оттолкнула ее почти в последний момент.