Книга Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны, страница 89 – Адриана Дари

Но что-то на сердце неспокойно. Вот вроде бы они все просчитали: и успех переговоров, и неудачу, и ловушку… Однако, если что-то может пойти не так, оно пойдет. Осталось понять, что это в нашем случае.

Нортон возвращается хмурый, бросает на меня только один странный, отдающий уколом в душу взгляд, а потом уходит в штаб, где собирает весь офицерский состав. Вчера я старалась избегать и его, и, особенно, Роуварда, потому что тот слишком внимательно за мной следил.

Я даже не сомневаюсь, что благодаря своему дару он почувствовал, что я не все рассказываю. А тут еще и то, что семечки, которые добавила Мери, не сильно помогли. Я не сомневаюсь, что иллюзии осталось держаться максимум пару дней. Мне надо признаться Родеру.

Только дождусь, когда будет подписано перемирие, и обязательно найду в себе силы и слова сказать.

Над деревней словно зависает атмосфера напряженного ожидания. Вроде все как обычно: мы с Ортой готовим все для завтрака, обговариваем меню на обед и ужин, Анна и Вальчек суетятся, помогая нам, кто-то из деревни приходит, предлагает свою помощь.

Мы готовим пирожки с тыквой и овсяную кашу. Анна раскладывает приготовленные накануне цукаты в мешочки, которые до поздней ночи шила Мери.

Солдаты непривычно молчаливы. Никто не отпускает неоднозначные шуточки, не болтает впустую, на завтрак все приходят собранно, как будто заранее составляли план.

И это тоже дополнительной тяжестью падает в душу, потому что напоминает, что не обязательно все пройдет легко. Вальчек… Он, кажется, с завистью поглядывает на остальных. Наверное, ему тоже хочется взять оружие и встать в один ряд с другими, а не топтаться тут, на кухне.

В этом напряжении проходит весь день. Нортон не появляется в таверне, и я собираю обед, чтобы отнести ему. Но меня не пускают в штаб, только обещают передать. От этого пружина тревоги в груди сжимается еще сильнее.

Правильно ли я сделала, что не рассказала все еще ему ничего? Или… Об этом ли сейчас думать?

Солнце, временами лениво выглядывающее из-за туч, начинает клониться к закату. А от Роуварда все еще не приходило никаких известий. Ни хороших, ни плохих. И именно поэтому Нортон вывел войска к «тыквенному барьеру» и велел расставить по линии факелы, чтобы в случае чего увидеть.

Сам остается среди них, на передовой. С крыльца таверны удается разглядеть его широкую спину и напряжение во всем теле, когда Родер стоит, пристально всматриваясь в очертания перевала, которые начинают тонуть в тяжелых сумерках.

Но видим мы не то, что ожидали: сначала на дороге появляются хромающие мечники, а за ними тянутся остальные.

Дыхание перехватывает. Нет. Не может быть. Все так… Надеялись! Закусываю губу и сбегаю по ступенькам вперед, к границе, чтобы помочь раненым.

Они идут медленно, поддерживая друг друга, окровавленные, измученные. У некоторых рваные раны на руках и ногах, другие прижимают к груди перевязанные наспех руки. Кто-то едва переставляет ноги, опираясь на товарищей.

— Где генерал Даррел? — голос Родера звенит от напряжения.

— Капище… — хрипит один из солдат, падая на колени. — Генерал хотел прервать ритуал…

Даже представлять не хочу, что там было, настолько сжимается от страха все в груди. Но хуже всего то, что Роуварда-то среди раненых и не видно. Может, он прилетит драконом?