Книга Танцующая с волками, страница 118 – Сёстры Нолан

— Вы все знаете Ивана, — продолжил он, обращаясь к стае. — Поэтому я готов выслушать каждого, кто хочет встать на защиту и изменить приговор.

Оборотни встрепенулись. Многие переминались с ноги на ногу, негромко переговариваясь с соседями, но никто не решался высказаться в поддержку обвиняемого. Ожидание начинало утомлять, но Ульрих продолжал молча следить за ликантами, стараясь уловить их настроение, как вдруг заметил среди толпы Оливию.

Её глаза отражали болезненное разочарование, и он замер, понимая, что не имеет права потерять этот невесомый шанс на доверие.

— Раз желающих высказаться нет, решение останется неизменным, — гораздо тише повторил он и сжал кулаки. — Ты отправляешься в изгнание.

Иван довольно сощурился и поднял голову, пока явно удивлённый приговором совет старейшин шушукался за его спиной.

— Тебе запрещено приближаться к нашим землям, общаться с кем-то из стаи и просить пересмотра вердикта. Кроме того, ты будешь заклеймён, — на этих словах шум в зале заметно усилился. — С меткой изгоя ты не сможешь примкнуть к другим ликантам и навсегда останешься без защиты.

— Что ты себе позволяешь? — взревел Иван и подскочил на ноги.

Он, похоже, не ожидал подобного исхода. Любой на его месте выбрал бы смерть, а не позорное клеймо, и старый бета не был исключением. Двое оборотней тут же скрутили его, не давая приблизиться к вожаку.

— И вы, — он перевёл взбешённый взгляд на стаю, — позволите этому сопляку принимать подобные решения?

— Успокойся, Иван, и прими достойно свою участь, — процедил Ульрих, прежде чем наклониться к бывшему бете и прошептать:

— Одинокий волк быстро становится добычей, да?

— Ты об этом пожалеешь, Альфа.

— Как и о многом другом. — Ульрих забрал у подоспевшего помощника толстый стальной прут с раскалённой на углях печатью.

Иван зарычал, пытаясь сбросить с себя удерживающих его ликантов, но тщетно. Клеймо с шипением въелось в плоть, выжигая позорную букву на щеке оборотня, а воздух наполнил запах горелой кожи вместе с леденящим душу воплем.

— …это странно.

Ульрих остановился в паре десятков ярдов от группы ликантов, прислушиваясь к разговору. До него уже доходили слухи, что стая обеспокоена появлением охотника на своей территории, но он никогда не воспринимал их всерьёз, считая, что его личные дела никого не касаются.

— Вот и я о том же, — поддакнул один из парней. — Привёл сюда нашего врага, держит её в комнате. Для чего?

— Может, это метод давления на гильдию?

— Гильдия не будет держаться за одного солдата, тут что-то другое.

Всё-таки сплетни имели право на существование. Волки волновались и придумывали разные теории, разительно отличающиеся от правды.

Ульрих задумался. Со стороны всё происходящее действительно вызывало вопросы, наличие охотницы в стае стоило обосновать, и, кажется, он знал, что нужно делать.

Сухо кивнув стоящим у особняка оборотням, Альфа сделал вид, что не слышал их болтовни, и вошёл в здание. С каждой ступенькой волнение всё больше овладевало сознанием. Он боялся снова наткнуться на штормовой взгляд родных глаз и в очередной раз получить холодный отказ. Постояв пару минут у спальни, которая когда-то принадлежала ему, Ульрих навесил на лицо безмятежную улыбку и постучал в дверь.

— Не спишь? — Он заглянул в комнату и едва скрыл смешок, увидев, что Оливия замерла с набитыми щеками и ложкой в руке.