Книга Продам жену, торг уместен, страница 20 – Рыжая Ехидна

– Это… случайно!

– Четвертый раз. И все случайно. Замечательная стабильность, Амалия.

Поняв, что он все знает, я буркнула что-то непечатное и вернулась на свою половину. Отодвинулась. Закуталась. Уперлась взглядом в стену. Дышала громко, с выражением. Пыхтела. И ни за что – ни за что – не повернулась бы к нему обратно.

Но, увы, с той ночи стало только хуже.

Я пыталась убедить себя, что все это просто усталость. Что во сне я теряю контроль. Но стала думать, что ночь просто стирала границы, которых мы так тщательно придерживались, ведь пару раз я просыпалась, когда его рука обнимала меня за талию. Один раз он во сне прижал меня ближе, и я, к своему ужасу, не оттолкнула. А еще его ладонь скользнула по моим волосам, медленно, почти ласково. И я так и осталась в этом положении, делая вид, что сплю.

На седьмую ночь мне приснился кошмар: фабрику продавали с молотка – как когда-то меня. Я проснулась с комом в горле – и почувствовала, как меня что-то мягко, но явно отталкивает от края. Будто магический щит подталкивает ближе к Кассиану. Я приподнялась – и ощущение тут же исчезло.

Показалось? Возможно. Но я решила проверить.

На следующую ночь притворилась спящей. Прошел, наверное, час, и вдруг… я поехала. Не в переносном смысле – физически поехала по простыне, будто по наклонной. Я «прикатилась» к Кассиану с точностью до миллиметра и только открыла глаза, как – бац! – его взгляд встретился с моим.

Он не притворялся. Просто не думал, что я не сплю.

Я поднялась на локтях и уставилась на него.

– Это ты! – В моем голосе звенела победа. Поймала с поличным!

– Что я?

– Ты подталкивал меня к себе щитами! Все это время!

Он накинул на лицо искренне оскорбленное выражение, достойное лучшего театра столицы.

– Ничего глупее в жизни не слышал. Если ты так оправдываешь свое ночное приставание, то фантазия у тебя… впечатляющая.

– А почему ты тогда не спишь?!

– Сложно спать, – сказал он, мрачно глядя на потолок, – когда собственная жена в одной ночной сорочке, вся теплая и шелковистая, закидывает на тебя ногу, руку и пытается вдавить в матрас. Всю неделю спать мешаешь – и еще в чем-то обвиняешь. Да мне памятник за выдержку положен!

– Я тебя не… – Я запнулась. Потому что формально он не врал. – Это… не по моей воле! Ты меня щитами прижимаешь!

– Амалия, – выдохнул он, – хватит прятать свои истинные желания. Твое тело, между прочим, само меня выбирает. Может, оно мудрее тебя?

– Прекрати! Не делай так больше!

Однако следующей ночью я снова оказалась в его объятиях. На этот раз совершенно запутавшись в одеяле и бессовестно прижавшись к его груди, словно сама искала близости.

– Признавайся. Ты решила, что проще родить мне наследника, чем собрать миллион? – прозвучал насмешливый, ленивый голос над моим ухом.

Я отпрянула, как от ожога, и в полусонной ярости выдохнула:

– Даже не надейся! Я никогда не рожу тебе ребенка. Ищи себе другую дурочку для размножения!

Улыбка мгновенно сошла с его лица. Он резко сел, светлая прядь упала ему на лоб.

– Почему? – спросил он низко, напряженно. – Что со мной не так?

– Не хочу это обсуждать, – буркнула я, чувствуя, как горло сжимается от обиды, от воспоминаний.

Я резко откинулась на подушку и попыталась отползти на свою сторону кровати. Но Кассиан схватил меня за лодыжку, дернул – и я скользнула по шелковой простыне, как игрушка, оказавшись под ним. В следующую секунду он уже нависал надо мной, поймав мои руки и прижав их к матрасу. В лунном свете, что лился через большие окна, его лицо казалось невыносимо отчетливым – холодным, почти незнакомым.