Книга Продам жену, торг уместен, страница 37 – Рыжая Ехидна

Габриэль, шумно выдохнув, вытер лоб рукавом и хрипло рассмеялся:

– Чтоб я сдох, если после такого он не запоет соловьем!

– Вот она, – воскликнул Люсьен, сверкая глазами, – настоящая алхимия! А не ваши коммерческие настойки!

Я улыбнулась. У нас было зелье. И у нас был шанс.

Ночи я проводила в объятиях мужа. Мы торопились вдохнуть друг друга, впитать, запомнить до последней линии, будто завтра могло не настать. Кассиан держался спокойно и ровно, но за день до аукциона, зайдя в его кабинет, я увидела на столе бумаги.

Фальшивые документы с нашими именами.

– Что это? – спросила я тихо, касаясь кончиками пальцев пергамента.

– План Б, – ответил он негромко. – Если все пойдет не так, мы исчезнем. Начнем заново, далеко отсюда.

Он поднял на меня взгляд – ровный, почти бесстрастный, но по напряжению в уголках глаз я поняла, что он уже сотню раз проиграл такое развитие событий в голове.

– Очень надеюсь, что до этого не дойдет, – прошептала я, переплетая свои пальцы с его.

Я действительно верила, что нам не придется убегать. Но сам факт того, что он был готов бросить все: титулы, влияние, всю прежнюю жизнь, – только бы вытащить меня из этого пожара чужих амбиций, рвал мое сердце на части.

Наконец наступил тот самый день.

В полдень зал «Гранд-Этериума» сиял ослепительным светом хрустальных люстр, отражавшимся в полированных мраморных полах. Сегодня здесь почти не было дам – лишь суровые лица аристократов и купцов, собравшихся на обычные торги, а не на позорное зрелище продажи известной аристократки.

Я стояла за тяжелой бархатной шторой, сжимая в руках документ – тот самый, что отныне лишал фабрику имени Монфор. Мои пальцы дрожали, но сердце билось ровно, готовое к битве.

Кассиан появился бесшумно, как тень. Положил руку мне на поясницу.

– Все готово, – сказал он, и его голос, твердый и уверенный, придал мне сил. – Оливия и Тейр на местах.

Я кивнула, прогоняя страх. В этот момент раздался голос аукциониста:

– Уважаемые гости, прошу занять свои места. Через пять минут мы начнем.

И как раз тогда подошел распорядитель – тот самый, что в прошлый раз проявил сочувствие.

– Передайте это аукционисту до начала торгов. – Я протянула ему бумаги. – Вы помогли мне однажды, сейчас моя очередь вернуть любезность.

Распорядитель взглянул на документы, и его брови чуть приподнялись. Характеристика главного лота изменилась. Теперь это просто объект недвижимости.

Если бы такие сведения вскрылись после торгов, это могло бы навлечь серьезные неприятности на Торговую Палату: обвинения в халатности, недействительности сделки, претензии от покупателя фабрики, возможно, судебный процесс.

У меня не было желания портить репутацию Палаты, однако аукцион должен был состояться.

Коротко кивнув, распорядитель направился к аукционисту.

– Удачи, – тихо произнес Кассиан, поднося мою руку к губам. В его взгляде не было ни тени сомнений – только сила, уверенность и то, что нельзя передать словами. Это спокойствие перетекало в меня, заполняло изнутри, укладываясь холодными пластинами доспехов на сердце.

Я расправила плечи. Глубокий вдох. Шаг вперед – и я в зале.

Шквал взглядов обрушился на меня, как стая встревоженных птиц. Шепот прокатился по рядам, удивленный, недоверчивый. Я шла в алом платье – цвете крови, вызова, победы. Оно пылало, как знамя, видимое из любого угла. Брошь Монфоров сверкала, перстень Эр Рейн холодил палец, но я держала спину прямой, подбородок – высоким. В прошлый раз я пряталась в тенях, потерянная и уязвимая. Сегодня я шла открыто и уверенно, наслаждаясь изумлением и недоумением на лицах потенциальных покупателей.