Книга Портал к твоему сердцу, или Аукцион с последствиями, страница 39 – Ектерина Верхова

Бабушка промолчала. То ли действительно ничего не знала, то ли делала вид, что не знает. А в её случае это было почти одобрение. Она вернулась к делам Совета, отгородившись от всего происходящего плотной стеной из расписаний и приёмов. Меня почти не трогала. Видимо, посчитала, что я уже достаточно взрослая, чтобы вариться в собственном соку. Желательно – не выкипев.

Я возвращалась к обычной жизни – насколько это возможно, когда каждый вечер вспоминаешь вкус чужих губ. И не просто вспоминаешь, а прокручиваешь сцену снова и снова, как заколдованная. Мозг подсовывал картинки, тело отзывалось мурашками, но я пыталась изображать безмятежность и уверенность. Получалось… посредственно.

Каэл не появлялся.

Зато в первый день прислал букет белых роз размером с половину оранжереи. С запиской-намёком, что его терпение теперь можно измерять в лепестках.

На второй – коробищу пирожных, которую я с чистой совестью отдала на растерзание служанкам и дворецкому.

Письмо от Лора пришло утром третьего дня. Очень вежливо, с изящными завитушками: просьба о встрече, важный разговор, личное. Я долго колебалась. Не потому, что ждала этой встречи – скорее наоборот. Мне казалось, что настал момент поставить точку. Чтобы потом не пришлось ставить восклицательный знак где-нибудь в храме правосудия.

Собиралась я без особого энтузиазма. Волосы не уложила, а просто перехватила лентой. Платье выбрала простое, удобное. Не хотелось тратить усилия на то, что, возможно, давно утратило смысл. Если Лор ожидал ослепительной дивы – увы, сегодня его ждал честный суровый реализм.

В этот раз встреча состоялась в ресторации «Лунный свет». Нас проводили в отдельную комнату, где царил мягкий полумрак, будто специально созданный для того, чтобы любые разговоры казались слишком интимными, а любые паузы – слишком неловкими. Я скользнула взглядом по обстановке: столик, накрытый на двоих, приглушённый свет свечей, вина, которые, видимо, должны были способствовать откровенности. Или соблазну. Смотря кто к чему стремится.

Лор выглядел обеспокоенным. Настолько, что даже отказался от своей традиционной манеры строить глазки всему, что двигалось. Его брови были слегка нахмурены, а голос – серьёзнее обычного. Но… что-то во всём этом было не так. Какая-то переигранная интонация, чуть неестественные жесты. Я не могла объяснить – просто чувствовала. Интуиция шептала, что передо мной не искренний мужчина, обеспокоенный судьбой знакомой девушки, а актёр, пытающийся убедительно сыграть эту роль.

– Я рад, что ты пришла, – сказал Лор и даже попытался звучать тепло. – Честно говоря, не знал, согласишься ли. Но ты ведь хотела правду. И я её нашёл.

Он наклонился вперёд, словно собирался поведать мне секрет вселенского масштаба. А я села чуть глубже в кресло, сцепив пальцы на коленях и прикидывая, сколько времени нужно вежливо выслушивать, прежде чем не менее вежливо ретироваться.

Я откинулась на спинку, всё ещё не до конца уверенная, зачем пришла. Лор тут же устроился напротив, вручив мне свёрнутый пергамент с красной печатью, будто вручал приглашение на маскарад.

Я молча взяла его, развернула и уставилась на текст. Он был написан пышным, торжественным стилем, с заглавными буквами через слово: