Онлайн книга «Ворон, который меня пленил»
|
— У меня не такой голос, — буркнула, нехотя подхватывая ленту. Глава 8. Посиделки Однажды, созревшая девица вплетает красную ленту в черные волосы и прилетает в общий дом на посиделки. Уже на входе её, мертвой хваткой вцепившуюся в локоть подруги, встречают веселые дудки, колотушки, которыми кто-то ловко бьет по коленям; она нерешительно вдыхает душный, пахнущий медом воздух и нерешительно входит. Красавицей быть желательно, но не обязательно, к счастью, парни смотрят не только на лицо. У девицы может быть длинноват нос, тонковаты губы, не такие большие глаза, неидеальная кожа или короткие ноги. Какая бы ни была, кто-то не обратит внимание на недостатки, а заинтересуется достоинствами и обязательно улыбнется именно ей. Причина не так важна. Главное, что будет улыбка, будет и рука, танцы, а потом, как знать, горячий шепот в ухо, смех… Все это я знала уже десятки раз — без особого успеха. На самом деле на посиделках мне уже года два было делать нечего, а Мари то ли не задумывалась, то ли просто не сдавалась в попытках пристроить подругу. Говорила, что все в порядке. Я же ясно видела, что все уже совсем не в порядке. На посиделки слетаются молодые — двадцать пять весен максимум, а основная масса восемнадцать — двадцать два. В пожилые двадцать четыре мне еще два года назад некого было там ловить. Большая часть Воронов гораздо младше. Изредка заглянут парни постарше, но те опытные, глаза цепкие: они или целятся на новеньких или рассчитывают на отношения длинною в ночь, не дольше. Или хотят чистокровных черных. После двадцати пяти пару можно было найти в клубах, организованных Советом специально для тех, кто постарше. Там молодой считалась уже я, спрос был, но… Я была в клубе только раз, от отчаяния, и ощутила такое небывалое унижение, какого никогда не испытывала раньше. Вдовцы, странные, слишком старые для меня, пустоглазые, с глубокими морщинами, страшные. И я под их взглядами, переминаюсь с ноги на ногу среди нарядных женщин возраста тридцать-шестьдесят. Такая же нарочито нарядная, как они. Еще и красную ленточку вплела в волосы, дура. Как будто безнадежная, как будто ущербная для своих, не выбранная, припершаяся хотя бы здесь попытать удачу, но на самом деле — абсолютная неудачница. В клубах нет меда, нет веселых колотушек, и шепот не горячий — он с холодком. Даже свет там не тот. В клубах кто-то сделал свет безжалостным. Там кто-то мерно и равнодушно говорит, другие едят и все друг друга прямо разглядывают. Не расспрашивают — а допрашивают, а то и обоюдно жалуются на судьбу. Меня тут же облюбовал взрослый настойчивый вдовец, который начал вдруг рассказывать о требованиях к жене. Что и когда она обязана говорить, носить, делать… Я так испугалась, что сбежала, как только улучила момент. Стремглав домой полетела, боялась, что преследовать будет. Даже Мари не рассказала о том опыте, постеснялась. А ведь есть еще и другое, внутреннее… Когда привыкаешь к разочарованиям, прелесть посиделок теряется. Ты не понимаешь, что делать, как-то разом перестаешь понимать. Ты вдруг резко взрослеешь в свои двадцать два, двадцать три или двадцать пять. Только на вид молодая, а внутри все, уже старуха, седина просто не наросла, но злорадно выжидает где-то под кожей. У тебя другой взгляд, другие вопросы, теряется гибкость и задор, ты танцуешь теперь принужденно, расчетливо и смотришь так же. Парни не слепые, они видят, чувствуют и не подходят, а ты знаешь и все равно ничего не можешь поделать. Тебе не под силу вернуть тот взгляд, который был. Ты не можешь вернуть себя год назад или два, или три… Остается только привыкать к имеющемуся, надеяться, что появится тот, кого не пугает твой трезвый взгляд, рациональные вопросы, взрослость, намерения. Ну или хотя бы пусть попробует не испугаться. Хотя бы сделает вид. |