Книга И тут я увидела чудовище, страница 81 – Екатерина Началова

Я не искала. Не думала. Не пыталась.

Я была бедна, а стала богата — у меня вдруг появилось то, чего никогда не было. Его улыбка. Его внимание. Его запах. Вкус. Его тихое «Ри». И стоны. Его волосы в пальцах. Мои волосы в его пальцах. Серебро его взгляда, принадлежащее только мне. Кадык на горле двигался, разговаривая со мной, а чувствительные пальцы путешествовали по моему телу. Это все появилось у меня, и я жадно, как истинный Дракон, желала этим обладать и копить. Сейчас. Всегда. Никогда не отпускать.

Ещё, ещё, ещё.

Моё.

Я никогда не была так счастлива. Не хочу, чтобы это заканчивалось.

Думаю, он тоже.

***

...я все же спросила его. Однажды глубокой ночью, когда мы лежали лицом к лицу, когда капли пота уже совсем высохли, а пульс утихомирился, я задала тот, волнующий меня вопрос:

— Почему ты отказался? От прокола.

Ингренс медленно приоткрыл глаза, оценил мое лицо вдруг заострившимся взглядом, но ответил ровно.

— Это опасно.

— Почему?

— Я могу не остановиться.

Я уже знала — если Ингренс отвечает коротко, он не хочет говорить.

— Думаешь, ты опасен для меня? — улыбнувшись, я не отставала, цепко вглядываясь в неуловимо посерьезневшее мужское лицо.

Ингренс не улыбнулся.

— Не думаю, леди, — в голосе ледяным холодом зазвенели предупредительные металлические нотки. — Знаю.

Тон говорил, что я пересекла черту, зашла на опасную территорию, что мне надлежит немедленно развернуться и ползти в безопасную зону, но... Только что Ингренс не оставил на мне ни пятачка непоцелованной кожи, заласкал так нежно, будто драгоценность, состоящая из тончайшего стекла. Поэтому я упрямо протянула:

— Ты ошибаешься... Не для меня. Я уверена.

В ответ раздался короткий глухой стук — Ингренс побарабанил пальцами по простыне. Он помедлил несколько мгновений, а затем положил руку мне на шею, мягко поглаживая горло большим пальцем.

— Неблагоразумно так думать. Я не советую быть слишком уверенной во мне, Ри, — тихо на уровне слышимости проговорил. — Ты боишься обращаться, а я — голоден до крови. Я не останавливаюсь, если проливаю хоть каплю. Осознай. Достаточно одной капли, чтобы повстречать того, кого ты не хочешь видеть.

«Чудовище?» — я внимала ему молча.

— ...поэтому ты будешь делать проколы сама. Всегда, без исключений. Прими как константу. И никогда — никогда — не предлагай мне проколоть. Даже в шутку.

— Не останавливаешься? Но ты уже пролил мне кр... — возражая, я хотела сказать, что кровь уже была — те несколько капель в первую ночь. Ингренс мгновенно прервал меня, навалившись, буквально зажал рот, будто в темной спальне нас мог кто-то подслушать.

— Т-с-с-с! Не говори об этом, даже не упоминай вслух. Молчи. Это не то, не то, Ри.

Он заткнул мне рот сразу серией поцелуев, вынуждая перестать говорить и спрашивать. Ощущая, как мужские губы крепко и яростно прижимаются к моим, я вдруг растрогалась. Я узнала, а точнее — почувствовала и ощутила, что мой расчетливый король тоже кое-чего боится.

Кажется, за меня.

Кажется, себя.

Когда-то — уже в прошлой жизни — церемония смешения крови располагалась на первых местах моих грез. Он берет мою руку, я смотрю в его глаза, он — в мои, капля крови на ладони, рука к руке, его клятва, моя клятва... Я думала об этом тысячи раз. Накануне самого события официальная церемония сместилась на первое место того, что я хотела меньше всего. Я старалась не думать о переменах, но они уже нависали над шеей, как острый меч, одним махом грозящий срезать все накопленное счастье.