Книга Волчья ягода, страница 125 – Екатерина Началова

— Пойдем со мной, Аса. Что тебе тут делать?

— Лечить... — прошептала.

— За людей боишься? Найду я им травницу. Притащу. Из-под земли выкопаю.

— Таор... Я же никогда не смогу родить тебе детей, — всхлипнула, напоминая ему главное.

Первый раз я сказала «бездетна» легко. А теперь произнести это вслух оказалось сложно, как вынести самой себе приговор, после которого такое близкое счастье опять исчезнет, превратится в дым, в ничто, утонет в пустоте и тьме...

— Да плевать! — мгновенно обрубил Таор так резко, что я замерла, пытаясь понять, почудилось мне или нет. Поняв это, он повторил. — Мне вообще все равно, поняла? Не мечтаю я об этих ноющих и орущих сосунках. Всю жизнь держался от них подальше. Есть ты и я — мне достаточно.

Потрясенно приподнявшись, я вскинула на Волка мокрые глаза. Всмотрелась в лицо в темноте — немного суровое, немного ласковое, немного печальное. И не нашла следов лжи.

— Но...

Я хотела еще раз повторить, что я всего лишь человек, что он потом встретит Волчицу и захочет детей, или просто однажды передумает, что это не может длиться вечно, что он не ведает, что творит, все хотят детей...

— Ты согласна стать моей семьей? — прямо по-волчьи спросил Таор.

Дом замер, слушая нас. Вопросом перебило все мои мысли. Обрушившийся было мой мир, начал собираться заново, оставляя боль и тревогу беспомощно тонуть во внезапной лавине счастья.

— Да... — пролепетала, все еще не веря. — А ты — моей?

«Он ведь не может гарантировать. Он ведь великородный. Он ведь...»

— Да.

В следующую секунду я обнаружила на своих губах его губы и провалилась в поцелуй — долгий, нежный. «Он меня принял», — вдруг осознала я. Принял, не пытаясь переделать или подогнать под себя. Принял как есть, как принимал только лес.

Взбитая пыль у дома Таора столбом уходила в безмятежное синее небо. Через несколько дней «лечения» трава на лужайке перед избой перестала существовать: не все пациенты легко сдавались настою. Дрей откровенно зевнул, вполглаза наблюдая, как Таор ловит выкручивающегося Арея. Зрелище стало уже привычным, как покачивающиеся от ветра вечные сосны. Опытный охотник, ратующий за симметрию, совладать с собой не мог, уворачиваясь от маленькой кружки с настоем с тем же энтузиазмом, с каким удирают от топора летящего в лобную кость. Несколько минут возни на земле, и Таор взял верх. Разгоряченный, он торжествующе заломал Арею за спину одну руку на болевой, однозначно приказал:

— Пей, упырь. Или хрустну.

Подавив очередной зевок, Дрей шагнул к ним, поднося к губам выгнутого луком Арея бутылку с малиновой жидкостью. Таор взялся за горло, Дрей — за пасть, и вместе они влили в пациента щедрые пол бутылки. Малиновые струйки текли по лицу и шее Волка, пока тот громко, с усилием глотал.

— Глотай все, скотина, — ласково произнес Таор, продолжая нежно держать больного. — Иначе будешь несимметрично одноруким.

Сам Дрей тоже еще пил настой. Былой чуткий нюх полностью не вернулся, но ему было уже лучше, даже ногти вернули прежний розовый цвет. Многие в Стае чувствовали улучшение и понимали, что рецепт с волчьей ягодой действует. Об этом уже объявили официально. Волчата ходили по лесу, разыскивая корни; эускариот стал популярнее пырея. Теперь настой готовил не один Таор, а практически каждая семья. Но те, кто нуждался в крепкой руке, до сих пор ходили к лютому. Все знали: Таор, от рождения щедро наделенный Силой, заломает любую сложную натуру.