Книга Волчья ягода, страница 62 – Екатерина Началова

— Несколько капель беладонны или белены, небось знаешь... Все знают. Это если совсем худо. Боль часть жизни, сильные терпят. Это вы, люди, слабенькие. У нас в роду другие обычаи, мы сильнее, — портниха говорила мерно, а руки ее, ныряя иглой по ткани, работали как метроном. — На остальное есть лекари. Кости вправляют, режут, зашивают у нас как надо.

В последнее я верила, вспомнив стоны из-за закрытой двери.

— Вроде бы некоторые средства у рода Змей берем, — разговорившись, портниха не останавливалась. — Но то редко, дорого. Да и не порядок, Волки по своему порядку стараются жить, не по чужому. У нас принято...

— Пырей, голод, нож, — продолжила я, уже выучив волчью мантру.

— Да, — теперь портная посмотрела на меня одобрительно и протянула мне готовую юбку. — А ну-ка, миса, прикинь.

В смешанных чувствах, я опять ушла за ширму переодеваться. Юбка стала впору.

— Все хорошо, — подтвердила, выходя наружу.

— А что это Таор тебе юбки покупает? — внезапно спросила Волчица. — Что с прошлой стало? Порвал?

В ее черных глазах блестело какое-то подозрение, за которое я схватилась.

— Почему вы так думаете?

— Был за ним проступок, — Волчица облизала губы, как бы думая, говорить мне или нет. — Пытался он однажды... одну...

Замолчав на полуслове, она вдруг схватила мою синюю юбку, мирно лежащую на стуле, и быстро хватила ножницами ткань.

— Что вы делаете? — ахнула, пытаясь вытянуть свое у нее из рук.

— Крой неправильный! Нельзя такое носить, не порядок. Перекроить надо, перешить, — Волчица беспорядочно кромсала ножницами ткань, пока я повизгивала, дёргая юбку на себя. Затем приложила руку к виску, криво улыбнулась, вдруг обмякла и мешком упала со стула.

***

— Это точно синяя хворь, — утвердительно произнесла я, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу перед Таором. Он прибежал на мой крик, подхватил Волчицу и унёс ее на руках к лекарю — хорошо, что они соседствовали. Портниха все ещё была без сознания. Пытаясь протиснуться через мужские спины, я говорила, почти кричала лекарю про эускариот, но мужчина совсем не слушал и даже не делал вид, что слушает. А потом просто захлопнул перед носом дверь. Мое мнение и здесь практически не принимали всерьез, просто потому что человек.

Да кто я для них? Никто.

— Вероятно, — согласился Таор. Он не выглядел особо озабоченным. Сейчас мы с ним стояли аккурат под вывеской с белым черепом, которая тихо поскрипывала на весу. В отличие от Таора я практически подпрыгивала, то и дело поглядывая в окна лекарской и напряженно прислушиваясь.

— Что с ней будет? — судьба портнихи меня беспокоила не меньше, чем волчьи методы лечения.

— Грин приведет в чувство, домой пойдет, — Таор говорил спокойно, но чуть хмурился. — Отлежится, сколько нужно.

— Ага, и будет пить отвар пырея, знаю. Так начинается синяя хворь, Таор. Ты видел её ногти?

— Видел.

— Ну?!

— Синие.

— Да! И это опасно!

— Не обязательно, — теперь он не стал соглашаться. — Мы сильнее людей. Я не раз видел, как человек кашляет после ветерка, и неделю лежит, а у нас ни сопли. Или падает и не встаёт после лёгкого удара.

Я не стала уточнять, что он именует «лёгким ударом». Не до того.

— Какие сопли? — возмутилась, указав на дверь. — Вот же! Великородная волчица внезапно упала в обморок! Ее никто не бил! А она потеряла сознание! И юбку кромсала перед этим. Этого мало?