Книга Волчья ягода, страница 61 – Екатерина Началова

Осознав, что ищу причины, чтобы пойти на большее, я нервно выдрала волосок, накрутила его на палец и порвала. Пытаясь отвлечься, сфокусировала взгляд на портнихе. Та сосредоточенно отрезала подол. Глянув на руки Волчицы, оторопела.

Она уверенно резала ткань крупными портняжными ножницами, а ее ногти... Ногти были синими.

«Такой же цвет, как ногти наших заболевших!»

Неприличные мысли выдуло мгновенно.

— Простите, а это... — я с волнением указала на ногти. — У вас всегда или недавно появилось...?

— Ногти? — портная даже не остановилась, продолжая методично резать ткань, отвечая мне под хруст ножниц. — Пара дней как. Не понять с чего, не отмывается. Ерунда. Само началось, само и уйдет. Сколько раз такое было? Утром просыпаешься — что-то вылезло. Через два дня — исчезает.

По виду, она абсолютно не переживала. А вот меня прошиб холодный пот. Синяя хворь «сама» не проходит...

— А температура у вас есть? Живот болит? Слабость? — я пытливо опрашивала ее, заодно отмечая яркий румянец на щеках, покрасневшие глаза.

Та подозрительно глянула на меня. Черный взгляд как бы спрашивал, точно ли мое дело ее температура и прочее.

— Я травница, — поспешно сообщила, беспокойно теребя поясок юбки. — Понимаете, у нас много людей заболело этой хворью, она такие ногти синие дает. А ещё сильную температуру, потливость, боли в животе и...

— Была утром горячка, — удовлетворившись ответом, портная оборвала мою речь. — Но я пырея выпила и прошло. В пот бросило, конечно. Ерунда!

— Пырея? Ползучего?

— Его.

Ползучий пырей, о котором говорила портниха, я знала — это лекарственный сорняк с длинными как шнуры корнями, сверху жесткий как колосок. Рос он почти везде, давил любые полезные культуры как волк овец, но полезными свойствами обладал немалыми. Корни пырея мы применяли как мочегонное, как лёгкое слабительное средство. Обладал пырей и противовоспалительными, отхаркивающими свойствами, мог помочь при кожных болезнях, шел и как потогонное. Много свойств — и это в порядке вещей. Все растения — многогранны.

— Значит, сейчас вас ничего не беспокоит? — я не унималась, не могла уняться.

— Да что мне будет... — на лице Волчицы мелькнула снисходительная полуулыбка ко мне, как к человеку. — Я же великородная.

Не меняясь в лице, и не переставая заниматься юбкой, портниха без особого энтузиазма рассказала мне о волчьей медицине. Оказалось, что лекарственной лавки у рода нет, потому что им не нужно.

— А что тебе, миса? Мы же не люди, редко болеем, — щуря левый глаз, говорила портниха, ловко подшивая подол. — А если болеем, есть три основных средства: пырей, голод или нож. Все просто.

— А если жар?!

— Пырей пить да лежать. Ну мед, ягоды еще можно поесть. Почки пожевать. Видишь, мне помогло.

Словам Волчицы можно было бы поверить, действие болезни на великородных могло быть действительно иным, чем на людей, но меня смущали ногти... И температура. И глаза. И румянец.

— А если кашель начинается, что делаете? — я смотрела на синие ногти, терзаемая нехорошим, очень нехорошим предчувствием.

— Если кашель, прогревать надо. И пырей пить. Он всегда помогает.

Судя по всему, Волки лечили пыреем все. Такое положение у меня в голове не укладывалось.

— Но... Но... — я аж начала заикаться, думая о нескольких сотнях трав и о таком же количестве хворей. — А боль?