Книга Опасное положение, страница 97 – Екатерина Началова

— Я возьму, — направился к нему.

— Покажи ему саблю, — попросила Катя.

— Меч, — автоматически поправил, хотя прекрасно понимал, что жена упрямо будет называть его саблей. Причина? Ее просто больше устраивает это слово. Я смирился.

Сын хныкал и куксился. Это означало, что пробуждение не задалось, и всех присутствующих ждут несколько сложных часов.

— Смотри, что у меня есть, — я присел над корзиной на колено и вновь обнажил острие, которое с серебристым звоном показалось из ножен. — Одноручный меч с особой заточкой, золотой рукоятью и серебряным навершием. Такой ненасытно пьет кровь. Возможно лезвие отравлено.

Сын взирал на меч, на удивление, забыв о плаче. Сейчас, через две недели после рождения, он уже научился фокусировать взгляд. Мне понравилось, как он внимательно смотрит.

— Лёгкий, рука долго не устанет. Видишь, как сужается? Значит нужно колоть, он пробьет доспех, — показал движение. Пусть я сам не предпочитаю сталь, но владею ей неплохо.

Как завороженный вороненыш лежал, следя за мечом, и скуксился, как только я убрал его.

А ну-ка...

Очередная демонстрация меча мгновенно убрала недовольство с младенческой мордашки. Следущие двадцать минут я потратил на то, чтобы показать сыну весь доступный арсенал. Выяснилось, что предпочтения сына очень конкретны: не короткие лезвия, не ножи, не топоры, а мечи. Именно при виде длинного сверкающего лезвия его лицо озарялось восхищенной детской улыбкой, он быстро двигал ручонками и ножками, всем своим видом изображая восторг.

Я тоже улыбался.

Взяв его на руки, заглянул в глаза.

«Рейтор. Тебя зовут Рейтор. Настойчивый воин», — я впервые мысленно обратился к нему. Черная оболочка закрыла глаза сына и он удивленно замер, пока имя по буквам отпечатывалось в его памяти, становясь сутью. Определенный набор букв с определенным значением, который отныне будет проявляться в жизни так или иначе. Рейтор.

***

К очередной паре летящих вестников я вышел лично и тут же осознал, что ошибся: не вестники. Передо мной приземлился неизвестный мне Ворон в простом черном бушлате. Кто он, я понял в следующую секунду, потому что рядом с ним приземлилась Арья.

Её отец.

С девушкой я объяснился вскоре после «посвящения». Ничего особенного не говорил, просто развеял свои приказы, сообщив, что у нас не случилось ничего из того, что я внушил. Она отреагировала сдержанно, даже с опаской, а я не придал ее реакции большого значения. Теперь же она стояла передо мной с отцом.

Помнится, он хотел убить меня.

Я не спеша шагнул вперед и выпрямился, оценивающе оглядывая Ворона. Простой, ещё не стар. Нет, он мне не соперник.

— Чистого неба, всеведущий, — глухо проговорил гость.

— Чистого неба, бэр. Миса, — кивнул, ожидая.

— Высокого полета вашему сыну, — проговорил мужчина. Плавно выступив вперёд, Арья молча протянула мне на вытянутых руках тонкое шерстяное одеяло. Не касаясь девушки, я принял дар.

— Мы благодарны, — сказал за нее отец.

Они замерли на несколько секунд в поклоне, и у меня вдруг остро защипало в глазах.

Больше никто ничего не говорил, не было смысла: я знал, за что именно они благодарны, они знали, что я знаю. Когда Вороны улетели, я почувствовал как простое шерстяное одеяло становится для меня дороже любых сокровищ королевства.

Из книги пророчеств великих родов: