Книга Пшеничная вдова, страница 142 – Данила Скит, Сумеречная грёза

Но Теллостос приносил доход, который богам и не снился. Реборн знал это не только по документам, но и по государственной казне. Не применил об этом осведомиться и король Бернад, отбывший к рудникам совсем не так давно. Блэквуды успели вовремя. Ещё бы один-другой десяток лет, и Теллостос оставил позади всех своих соседей. Его было бы уже не одолеть.

В счетоводную постучали. Только Реборн поднял голову от очередного пергамента, как в дверь тут же юркнуло рыжее пятнышко. Взгляд обожгла бурная красота расцветшей, нетронутой молодости. Реборн задержал на Исбэль слишком долгий взгляд. Но та, казалось, этого вовсе не заметила.

– Королева Исбэль?

– Добрый день.

– Недавно виделись.

– Но день действительно неплохой.

– Что вы здесь делаете?

Реборн опустил взгляд и спрятал руки под столом, одернув рукав камзола. На нем алела шелковая атласная лента, которую он конфисковал у Юстаса. Бесчестный поступок… недостойный короля. Реборн корил себя за это, но не мог поступить иначе. Лента должна была принадлежать ему, и когда оплела запястье, по груди начал расползаться жар. Но не тот, разрывающий плоть от невозможности выплеснуть мужскую страсть, а тлеющий, согревающий сердце и душу. Если тепло это оставит его, чувствовал Реборн, то станет невыносимо холодно. Впервые северянину не нравился холод.

В который раз Реборн был вынужден был согласиться с Юстасом: чтобы очаровать девушку, не стоит вести беседы об убийстве ее отца. Этого следовало не забывать.

Чинно сложив ручки на талии, Исбэль процокала к столу. Непослушные кудри ее прически, словно маленькие языки пламени, вырывались на свободу. Белоснежные нарциссы уже не в силах были остановить их натиск.

– Я встретила счетовода по пути, – сказала Исбэль, и в ее голосе чувствовалась натянутость.

– Я его уже отпустил.

– Ах, вы и его отпустили… – сделала странное замечание Исбэль, и в ее голосе почувствовались незнакомые доселе нотки гнева, – Может, вам нужна какая-нибудь помощь?

– Какая? – вскинул брови Реборн, оторвавшись от бумаги. Он старательно делал вид, что изучал цифры и ему показалось, что успешно.

– Помнится, ваш отец назвал меня ушлой торговкой, – Исбэль покосилась в сторону, отведя взгляд, – Признаюсь, он был слегка прав.

– Помощь в государственных делах мне не нужна. Вы уже сделали свою работу, теперь у вас уйма свободного времени, чтобы отдохнуть, – прямо сказал Реборн, пресекая любую попытку Исбэль зайти издалека.

– Тогда я побуду здесь, – не спросила, утвердительно сказала Исбэль, но потом все же добавила, обернувшись вполовину, – Обещаю, буду тиха, как мышка.

– Хм… – нахмурился Реборн, ему не нравился ее настрой. С ним явно было что-то не так. – Как хотите. Вы мне не помешаете.

Процокав мимо стола, на котором стояли склянки с горячительным и валялся небрежно брошенный ошейник с шипами, Исбэль настигла диванчик и начала забираться на него прямо с ножками, предварительно сбросив бежевые туфли.

Удивлённо наблюдая происходящее, Реборн вдруг догадался, что диванчик был сделан специально для нее. Значит, она довольно много времени проводила в счетоводной и это явно было неспроста. Дорвуд, видимо, позволял дочери не только разорять казну на пшеницу, но и совать свой любопытный нос в торговые дела. Водрузившись сверху, Исбэль потянула шею. Заглянув в оконный проем, она задрала голову к небу.