Книга Пшеничная вдова, страница 148 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Они готовы вернуться, только хотят гарантий, – Илгран смирился со своим положением сразу, как только ему сохранили жизнь. Весь свой век он занимался тем, что следил за маршрутами судов и докладывал о положении дел королю, и со сменой власти для бытия его почти ничего не изменилось, кроме периодических набегов угрызений совести. Пережить сей кратковременный недуг ему помогала жена, от вечного ворчания которой он скрывался в королевских хлопотах.

– Все хотят гарантий, – Реборн встал. Полы его свободной туники цвета мокрой стали тут же расправились, в ней он почти не чувствовал жару. Зал был невелик, но и здесь имел террасу с видом на море, с чем Реборн уже давно смирился. Здесь все было с видом на море, без него обходились разве что отхожие места, но Реборн знал и такое, где в окошко можно было глянуть на парочку синих волн, – Рассудить может только время. Теллостос богаче, чем соседние государства, значит, время работает исключительно на нас. Давать сейчас гарантии – потерять будущую прибыль и уважение. Северяне никогда не прогибаются под желания других, особенно если есть неоспоримое преимущество. Рано или поздно нужда пересилит страх. Пусть посмотрят, как мы сотрудничаем с теми, кто не такой трус и возвращаются.

Прошло уже шесть лун. Реборн даже не пытался искать Исбэль. Потому что знал: найдёт – убьет. Придушит собственными руками.

Холодным разумом он понимал, почему это произошло. Это не могло не произойти. Бойкий норов этой кобылы был виден сразу, несмотря на ее железное самообладание. Но каждое самообладание имеет свой конец, когда у тебя на шее смыкаются волчьи челюсти. Промеж ног у Исбэль было то, что есть у всех девушек, а, значит, и королева была просто девчонкой. Это могло закончиться продолжительной нервной болезнью, нежеланием жить или попыткой тихого заговора, но последнее он пресек в зачатке – охрана не отступала от нее ни на шаг. Истерика – лучшее, на что он мог рассчитывать.

Кобыла его снова лягнула. Реборн не был суеверен, но теперь сомневался, что она не спустилась с неба. Ещё там, в тронном зале, когда Исбэль поднялась и гордо провозгласила, что она теперь королева, он понял, если оставить ее в живых, ему придется не просто. А теперь его привычный мир рушился.

– Рыбаки недовольны кораблями в промысловых водах, – Илгран перебирал бумаги, промокая палец слюной, им же и теребил небольшую остроконечную бородку, – Говорят, что запах смолы отгоняет крупную рыбу. Купцы жалуются, что за глаэкорскими кораблями идет черный шлейф и это пугает их команды. Темная дорога сулит плохой путь.

Реборн устало прикрыл глаза рукой – суеверия, везде суеверия. Это была всего лишь смола. Черная осина давала густые соки, стойкие к холоду. Покрытые ими корабли сохранялись десятилетиями, в них не заводились насекомые и грызуны, корпус не проедали морские гады, на дно не крепились моллюски. Судна, пропитанные смолой осиновых рощ, не боялись сырости и влаги, со временем дерево становилось еще легче и не поддавалось гниению. Но в теплых водах смола нагревалась, а под прямыми лучами южного солнца раскалялась так, что начинала чернить, эта тушь могла выходить годами, окрашивая в черные облака волны вокруг себя. Реборн видел гавань, в котором остановилась главная часть его флота – ее прозвали печальным демоном, за непроглядно черные воды.