Книга Пшеничная вдова, страница 22 – Данила Скит, Сумеречная грёза

На этот раз не послышалось даже смешка. Эббет с недоумением посмотрел на своего принца – неужели он совсем не слышал, что он ему только что рассказал? Пшеничная вдова убивает одним взглядом, мертвые встают и поднимают мечи, он не прикоснется к ней даже под страхом смерти. Даже будучи трижды зол и тысячу раз сгорая от ненависти.

Холодная сталь кинжала обжигала тыльную сторону рукава. Она так и не выкинула его, когда раздумала заколоть себя.

– Тогда ты лишишься своей армии, – выпалила она прямо перед тем, как кинжал скользнул ей в ладонь.

В воздухе сверкнул клинок маленького лезвия. Исбэль сделала резкий взмах, целясь прямо в горло Реборну. Тот отклонился еще до того, как кинжал успел достигнуть его лица, но острие все же прошлось по челюсти, легко утонув в бороде и распоров кожу до крови. Иссиня-черная и упругая, словно проволока, борода в одно мгновение стала мокрой, но кровь не стала заметна, пока не потекла по шее принца. Реборн ударил сразу – с размаху. Металл звякнул о каменный пол тронного зала, следом за ним пала и Исбэль, почти потеряв сознание от удара. На губе появилась еще одна рана, щека горела, в голове будто трещал огонь. Исбэль забыла как дышать от боли, перед глазами замельтешило множество ног.

Одним движением ноги Реборн пнул кинжал к помосту трона. Прикоснувшись к челюсти, он посмотрел на свои окровавленные пальцы. Скептично цокнул, досадуя на недогляд.

«Встать, надо встать!» – набатом стучало в голове Исбэль вместе с острой болью. Она робко оперлась на руки в попытке приподняться, но Реборн сделал широкий шаг вперед, наступив на ее густые разметавшиеся кудри. Исбэль глухо пискнула и прижалась к полу. Когда она услышала едва уловимый скрежет острия меча о пол, то затаила дыхание и зажмурилась так, что заболели веки. Звон удара металла о камень заставил ее вскрикнуть. Сталь блэквудов высекла искру из идеальной гладкости королевского мрамора, оставив на нем глубокую щербину. Исбэль распахнула взгляд – клинок вонзился в камень прямо у ее носа.

– Видимо, Фаэрвинды не ценят дарованные им милости, – сказал Реборн громко, а потом опустил голову, взглянув на волны огненных волос, – Ты не спрячешься за легкой смертью.

Реборн оглядел присутствующих, взглядом выцепив рыцарей своей гвардии – Эббета и Йорда, тех, кто привел Исбэль в зал. Кивнул им и еще одному – Беккету, такому огромному рыцарю, что он, видят боги, не помещался в дверной проем тронного зала. Те сделали шаг вперед.

– Отведите ее в тюрьму, – с насмешкой в голосе произнес Реборн и отступил на шаг назад, освобождая огненные кудри, – Пусть королева посидит с крысами.

В темнице она просидела всего день. Наутро за ней пришли, но только чтобы кинуть куда-то в тоннели под гротом и луны потянулись колким веретеном. Исбэль и не знала, что под замком есть такие места. Тьма обняла сразу, как только ее бросили на мокрую пыль, смешанную с глиной. Падая, Исбэль вытянула вперед ладони, кожа расступилась, обжигая раной. За тьмой пришла тишина, нестерпимо холодная. Неизвестно, что пугало сильнее. Девушка пошарила руками, нащупала стену и прижалась к ней, словно испуганный олененок – она всегда боялась темноты. Тьма заливала глаза, путалась в волосах – сюда не проникало ни единого лучика света, будто свет весь сожгли до черных углей. В ней всегда прятались чудовища, Исбэль верила в это, несмотря на то что уже давно выросла. Но каким бы чудовищам тьма ни давала жизнь, худший из них сейчас сидит там, на троне, при свете дня – в это она тоже верила.