Книга Пшеничная вдова, страница 21 – Данила Скит, Сумеречная грёза

Будь она трижды женщиной, первой крови не даруют жизнь – это Исбэль знала и без всяких догадок. Исбэль повернулась к Лорелу – старшему брату, что вечно ее задирал и всегда оберегал ее. И сопровождал в первом пшеничном походе, он сам вызвался, ему никто не приказывал. Казалось, даже после смерти брат приподнял правый уголок рта. Лорел держался так с самого детства, даже когда он хмурился, губы его ухмылялись. Исбэль взяла все еще теплую ладонь в свою и сжала, что есть мочи.

– Ты слишком хрупкая, чтобы как следует хлопнуть дверью, моя дорогая сестрица. Но твои прощальные слова, так уж и быть, признаю, тяжелее любой двери – такой хлопок можно услышать в любом уголке страны, – ухмылялся Лорел, – В зависимости от того, кому именно вдогонку ты их побросала.

Как запомнят последнюю каплю первой крови? Как труса, боявшегося даже собственной тени? Исбэль не хотела уйти, не сказав последнее слово.

Слишком долгое молчание, видимо, начало раздражать Реборна, желавшего побыстрей все это закончить:

– Я все еще жду ответа, – голос его стал громок и напорист, – Я не стану ждать до вечера. Если вы не выберите сами, я сделаю это за вас, принцесса.

– Королева, – не поднимая головы, громко и уверенно произнесла она. Исбэль все еще глядела на бездыханного Лорела и не отводила взгляда с завитков его медных волос.

– Что? – густые брови Реборна плавно приподнялись, безразлично-усталое выражение лица превратилось в вопросительное.

Исбэль заставила себя отцепить ладонь от ладони брата и встала. Спина ее вытянулась, словно струна, она не почувствовала тяжести ни одной из своих юбок, так легко и просто вдруг ей стало:

– Дорвуд Фаэрвинд, король Тэллостоса, залива Агатового Моря и южной части Каменной Гряды, мой отец – мертв. Его сын, Лорел Фаэрвинд, наследник трона и мой старший брат – мертв. Касс Фаэрвинд, еще один мой старший брат, тоже мертв, – сказала Исбэль и по взгляду Реборна поняла, что оказалась права, – Я – Исбэль Фаэрвинд, дочь короля Дорвуда Фаэрвинд, первая кровь, и я – королева.

Реборн встал. Рост был его не меньше шести футов – точно. На такие широкие плечи, наверняка, уходило много стали. На черном вороненом нагруднике виднелись вмятины, щербины и широкая борозда, шедшая от чрева и до самого левого плеча. Видимо, ночь для него выдалась тяжелой. Кронпринц Глаэкора походил на сухое дерево – острые, грубые черты, каждая линия лица – словно трещина, руки и ноги – словно стволы. Он не был красив – красота таких людей всегда обходила стороной. Клинок его меча, зажатого в крепкой ладони, был так же длинен и широк, как и хозяин.

Послышался лязг лат, когда Реборн неспешным шагом начал спускаться с лестницы.

– И что? – спросил он, когда подошел вплотную к Исбэль, – Мне тебе кланяться теперь?

Где-то послышался слабый смешок, но тут же заглох. В зале повисла тяжелая тишина.

– На этом троне сидели разные короли – мудрые и глупые, добрые и злые, молодые и старики, но все они были Фаэрвиндами. Можешь приковать себя к этому трону, но все равно останешься разбойником. Ты никогда не станешь королем.

– Приковать? Какая глупость. Я могу отдать тебя каждому солдату в этом зале, а потом еще каждому, кто на улицах, – сказал Реборн тоном, леденящим кровь, – Посмотрим, как громко ты будешь визжать.