Книга Пшеничная вдова, страница 76 – Данила Скит, Сумеречная грёза

Два грузных парня в высоких, почти по колено, сапогах подхватили лорда Лоухерта под руки и почти потащили его по ступенькам. Реборну поклонился кастелян, такой же лысый и старый, как и хозяин, вежливо пригласив пройти за ним. Мимо пробежали две курицы. Король вошел в дверь первым, за ним – все остальные.

Телеги отправились в ангары – война вычистила много строений до печальной пустоты, коней отвели в конюшни, рыцарей с их оруженосцами поселили в южном крыле замка, остальных воинов в оставшихся пустовать ангарах. Многочисленные слуги нашли свое пристанище кто где смог, но большинство из них находили поутру возле печей.

Осада под маской благоденствия – лорд Лоухерт молил Богов, чтобы новый король пришел с миром, а не по его душу. Поэтому еще накануне оттянул немало вихров, чтобы слуги были порасторопней, а повара сготовили лучшую похлебку для его армии. Малая армия – иначе и нельзя было назвать, глупо было полагать, что король поедет по новым землям плохо вооруженным. Не все лорды открыли для него свои ворота, неспроста он едет к тем, кто выступал на стороне короля Дорвуда. А действительно ли он везет пшеницу?

По пустым венам замка потекла жизнь. Зажглись печи и камины, королевские повара смешались с местными, конюхи натирали лошадей, солдаты вычесывали вшей, прислуга тут же развязала свои языки – служанки прибыли с Шахматного замка, Исбэль всегда брала с собой одних и тех же и все уже друг друга знали, по двору кто-то бегал с топором за курицами.

Реборн вытянул голые пятки к огню. Хорошо… Им выделили лучшую комнату в замке – огромная кровать под палантином, небольшой, но добротный камин из гальцевых камней, лучших камней побережья – они брали много тепла и отдавали его мягко, долго, можно сказать, нежно. Комната быстро прогрелась и свет из высокого окна, все еще наполненный холодностью льда, вдруг обрел уютную бархатность. Исбэль сидела за туалетным столиком и пыталась пригладить огонь мокрых волос. Никогда еще Реборн не видел ее такой возбужденной.

– …всегда заплетает волосы… Алисия любит незабудки… старшая внучка… все лето бегали за зайцами, а однажды наткнулись на осиное гнездо… – Реборн слушал через раз. В последнее время он стал замечать, что Исбэль совсем его не боится, будто запамятовала, что произошло еще совсем недавно, а, может быть, делала это сознательно. Страх забирает волю, нет в этом никакой пользы, кажется, так она однажды сказала? Но это было сказано в хмельном дурмане… – …хотели отдать за лорда Антрантеса, но… Алисия обещала сплести мне прическу до вечера, не хочу, чтобы это делали служанки… – Реборн боролся с дремой, но держался воинственно, – Можно… ну пожалуйста… можно?

– Можно, – ответил ей Реборн, наверное, после десятого повтора одного и того же вопроса. «И даже нужно», – хотелось побыть одному.

В проеме двери Исбэль оказалась на удивление быстро.

– Погоди-ка, – остановил ее Реборн, – сколько всего у Лоухерта внуков?

– Двое… Старший, Дамиан, ему весен десять и младшенький, Эсклой, ему недавно исполнилось шесть, – ответила Исбэль, замерев у выцветшей древесины, – и три внучки, Алисия, Карла и Далина, – это Реборну было не интересно, – А сын всего один, он…

– Я знаю, сколько у него сыновей, – перебил ее Реборн, – Встречал его как-то на подступах к Глаэкору. Смелый рыцарь, но глупый. Они все глупые.