Книга Пшеничная вдова, страница 80 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Предавший один раз, предаст и второй, – дрожащим голосом ответил Иглас Лоухерт.

– Пороки короля Дорвуда уничтожили бы и вас.

– Это бы показало только время, – прохрипел старик.

Исбэль вытянулась на месте, не понимая, о чем это они. Реборн заметил, что она спрятала руки под столом: наверняка, опять смяла ткань платья до скрипа – она всегда так делала, когда от волнения у нее дрожали руки.

– У короля Дорвуда его уже нет, – холодно ответил Реборн, – Но причитающуюся ему долю я могу подарить. Цена все та же – верность короне. Новому королю, – взгляд ледяных глаз морозил слезы в глазах Игласа, – И королеве.

Иглас перевел замороженный взгляд на Исбэль, а потом снова на Реборна:

– Свою долю времени я использую достойно, – сказал он на выдохе, – Короне не придется сомневаться во мне ни секунды. Не во мне, ни в моем сыне, ни внуках. Дом Лоухертов всегда предоставит меч, воинов, хлеб и свое сердце.

– Когда мы вернемся с похода, я жду вас у трона. Вы официально присягнете короне, – ответил Реборн спокойно, – Запомните свои слова. Второго шанса не будет.

Старый лорд, не отрывая взгляда от короля, медленно кивнул, а Реборн взял чашу крепкого вина, самого крепкого, что нашлось в погребах замка, и отпил большой глоток. Приложились к кубкам и все остальные. Розалина, жена Брендана, прикрыла лицо ладонями, глубоко выдохнула и всхлипнула. Казалось, она родит прямо за столом, старый лорд сжал ее ладонь под скатертью, чтобы та взяла себя в руки.

– Если лорду Брендану нужна будет помощь, – нарушила напряженное молчание Исбэль, чувствуя дикую слабость в руках и во всем теле, – То у сира Хардрока есть прекрасная холодящая мазь, она просто творит чудеса.

Где-то справа послышалось, как Турун Хардрок поперхнулся вторым цыпленком.

Глубоко вечером Исбэль тихо пробралась в спальню. Они с Алисией слишком долго плавали, и она опоздала к отходу ко сну, зато от нее пахло лавандой, терпкой вербеной и свежестью талой весенней воды. Огромная ванна, выдолбленная в цельном гальцевом камне, приковывала к себе девушку на многие часы, бывало даже, она спала в теплой воде ночи напролет, но сейчас долг брал свое: девушка ограничилась всего тремя часами купаний. Реборн спал. Исбэль тихо переоделась, а потом взобралась на шелковые простыни, было немного не по себе: впервые она находилась в одной постели с мужем, хоть ночевать с ним в одной комнате ей уже приходилось. Грудь под хлопковой рубахой Реборна размеренно вздымалась, глаза его были закрыты.

Девушка тихонько подползла к Реборну и уставилась на него. В темноте почти не было видно его лица, только грубые черты вспыхивали и тут же тухли под оранжевым теплом огня. Камин горел пылко, и в спальне быстро стало жарко.

Это было так необычно. Исбэль протянула пальчик. Даже если она к нему прикоснутся, он не умрет. Странное ощущение. Ненависть смешивалась со удивительным облегчением, даже радостью. Исбэль ткнула ногтем в шею Реборна.

Вдох, выдох. Вдох… Первый, второй, третий....

– Если хотите меня убить, жать нужно сильнее и немного вправо.

Исбэль одернула руку. Реборн открыл глаза и сел, оперевшись о большую пуховую подушку. Взгляд голубых глаз оставался прозрачным даже в темноте ночи.

– У меня нет цели убить вас… Но если бы я этого хотела, все равно не смогла.