Книга Пшеничная вдова, страница 82 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Можно, если семья большая.

– Крестьяне умеют экономить, особенно по весне. Особенно когда год не урожайный, – нахмурилась Исбэль, мелкие морщинки собрались около острого носика, – Мне так и не удалось никого поймать за руку… Иногда мне казалось, что отцу просто все равно.

– Поверьте, так оно и было.

Реборн предполагал, что весь этот маскарад Дорвуд терпел только из большой любви к дочери, а что творилось в деревнях его интересовало мало.

– Открою вам секрет. Особо жадные лорды потом собирали розданную пшеницу обратно, – совершенно спокойный тон Реборна Исбэль просто поразил. Она уставилась на него круглыми глазами.

– Я вас опечалил? Можете не волноваться, с этого момента ни одного королевского зернышка в их житницах не осядет.

– Очень поздно… Луна проплыла уже полнеба, – сказала безотрадная Исбэль. Она повернулась спиной к Реборну и сгребла под себя огромную подушку, почти с половину ее роста. В такие моменты Реборн напоминал ей брата – Лорела. Задиристого, не прочь уколоть ее побольнее. Но если с братом она могла по долгу не пересекаться, то с мужем ей приходилось проводить гораздо больше времени, – Мы не встанем с рассветом, если продолжим эти разговоры.

– Уверен, вы не встанете с рассветом, даже если не продолжим.

– Доброй вам ночи.

Засыпая, Исбэль подумала, что лорду Лоухерту, вероятно, непосильна ноша принимать у себя в гостях такое огромное количество людей. Особенно после войны, когда запасов в погребах поубавилось, лорд честно отдал на нужды короны львиную долю своего добра. Она раньше никогда не путешествовала с такой огромной свитой, а эта армия… надо скорей продолжить путь… завтра, с рассветом… Исбэль погрузилась в дремоту, быстро превратившуюся в глубокий, беспробудный сон, доступный только очень здоровому, или очень талантливому человеку.

Сквозь тихий треск поленьев Реборн прислушивался к размеренному дыханию Исбэль. Он был готов поклясться, что если обнимет ее, она даже не почувствует этого, и точно не проснется. Он лег рядом. Огненно-рыжие волосы разметались по простыням, на ощупь они были мягче самого тонкого шелка и пахли сладко. Медом, вербеной и лавандой.

Обоз проехал феод лорда Контуареса, не заглянув ни в замок, ни в одну из деревень. Он был мелок, глава дома почил во время войны и Реборну был совершенно не интересен. За ним раскинулся феод лорда Антрантеса – тоже небольшой, но один из самых богатых в Теллостосе. Он находился ближе к морю, земли его были черны и плодородны, а позднелетняя засуха, частенько посещавшая страну – не столь засушлива. Даже в сухостой с моря надувалось много туч, чтобы орошить алчущие влаги поля и огороды. Подле его берегов расположились жемчужные фермы – кровавые водоросли в этих местах делали жемчуг рубиново-красным, редкий окрас ценился сравнимо сапфиру. Узерес Антрантес дал короне всего пятьдесят мечей, хотя мог дать в пять раз больше – это случилось до того, как он открыл границы Блэквудам. Житницы его, наверняка, всегда были полны доверху, Исбэль не заезжала в его земли с пшеницей – крестьяне Антрантеса не знали засухи, неурожайных годов, делали большие запасы и почти никогда не голодали. Ей было непонятно, что делать здесь с пшеницей.

Все встало на свои места, когда они вьехали в город. Прием у лорда был пышен, он вернулся из столицы несколько лун назад и не терял времени даром.