Книга Пшеничная вдова, страница 84 – Данила Скит, Сумеречная грёза

– Скажите мне откровенно, – Исбэль резко повернула голову и оказалась лицом к лицу с Узересом, нос к носу, – Если бы вам не подвернулась такая удача, как Блэквуды, вы бы решились на измену?

– Позвольте повторить, я – не предатель, – вежливость Антрантеса становилась нарочитой и начинала раздражать, – Если бы не случилась война, наш почивший король просто бы дожил остаток своих лет и передал бразды правления старшему сыну – Лорелу, законному наследнику. Но обстоятельства сложились так, что у нас не осталось столько времени, и пришлось сделать выбор. Трудный, почти невозможный… но все таки выбор. На то были веские причины.

– Назовите мне такие причины, которые заставили вас нарушить клятву, присягу и вековые традиции, – Исбэль до скрипа сжала оборки на пышном темно-бардовом платье. Хорошо, что ее огненные волосы были усмирены плотной жемчужной сеткой, иначе кое-кто бы сгорел прямо на этом помосте.

Сальная вежливость лорда Антрантеса тут же испарилась. Он повернул остроносую лягушачью голову в сторону возбужденной толпы:

– Никто. Никогда. Не нанимает инаркхов.

– Ваше Величество, привезли новые телеги с хлебом, – послышался позади голос Юстаса. Не следовало и удивляться – не прошло и пяти минут, как он снова тут. Но этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы Антрантес влил яд в уши Исбэль.

– Я больше не принцесса, лорд Антрантес, не забывайте, с кем разговариваете, – сказала Исбэль Узерису и пошла вслед за Юстасом.

Прибыл король. Под трубные фанфары он сел на трон на помосте, украшенным шелком и цветами, а королева спустилась в народ. Реборн наблюдал сверху, как Исбэль шла в окружении стражи, возглавляя горячий обоз со свежей выпечкой, как своими руками раздавала хлеб. Как монетники бросали медяки в толпу и вручали леденцы детям, толпа выкрикивала имя своей королевы. Казалось, народ был нескончаем, но телег с хлебом было еще больше – щедрость лорда Антрантеса не знала границ. Исбэль даже позволила себе мысль, что не так уж он и плох – этот мерзкий предатель.

Нет, Антрантес не был рад, когда узнал, что Исбэль осталась жива. Он был в ужасе. Пшеничная вдова – первая кровь, народная любимица и надежда верных лордов на сохранение собственных голов. Простой, как скальный булыжник и прямой, как портовый босяк король Бернад оказался не так глуп. Мятежные лорды раскололись на две стороны: одни, как и Узерис, видели в Исбэль опасность, другие посчитали это волей Богов, и поддержали будущую королеву, надеясь отмыть кровь их домов вопреки собственному страху. Добрая пшеничная вдова милосердна… Узерес не был таким оптимистом. Свои силы гораздо надежней, чем призрачная воля Богов. Но что же осталось? Поверить в свою ложь – лучшего способа убеждения в своей искренности не придумали даже сами Боги. Словами, хлебом или щедрыми дарами… благосклонность Исбэль стоила дорого. Он старался заполучить ее до того, как она начнет влиять на своего мужа настолько, что ее коготки доберутся до его шеи.

«Узерес, ты как песик, гоняешься за собственным хвостом, – освобождая рот от его плоти, хихикнула любовница, – Вспомни, что творилось на пиру. Исбэль птичка в золотой клетке, она поет нужные песни и ест с рук Блэквудов».

В этот вечер ее недальновидность его расстроила. Узерес не хотел больше слышать этих нелепых слов и старался, чтобы пухлые губки были все время заняты. Неужели Гретта не помнит, сколько жемчугов и бриллиантов он ей подарил? Власть и ненависть делали и из канареек коршунов – любителей сырых мясных лакомств. Королева слишком красива и мила, чтобы ею не увлечься. И в отличии от его любовницы, не так глупа. Узерис, признаться, и сам на нее когда-то засматривался, ровно до того момента как умер ее второй муж. Ходили слухи о мужеской немощи короля, но его привязанность, какова бы ни оказалась в итоге, была лишь делом времени. Природа щедро одарила Исбэль, и, видимо, пришло время пользоваться ее дарами.