Книга Цена дара, страница 47 – Данила Скит

— А ты что, разбираешься? Смыслишь что-то в этом? — спросил меня Виктор, резко уткнув носок крепкого ботинка мне в бок. Я отодвинулся, не желая почувствовать боль в своих легких. Мне хватало и жжения, будто пекло заходило внутрь вместе с воздухом.

— Может, в его черепной коробке и не дохрена мозгов, зато глаза находятся где надо, — Томаш ткнул указательным пальцем себе в правый глаз. — Он зрячий.

— Там, куда мы едем, зрение не понадобится, — ответил Виктор.

— Знаю, — выдохнул я тихо, чтобы меня точно никто не услышал. — Там, куда мы едем нужны только ноги.

От черной земли поднимался белесый пар, такой густой, что превращался в туман. У этого мира были разные запахи и ни один был не похож на другой. Сумерки космодрома пахли тихим пеплом, кружащим с неба. Ядовитые земли первой линии отчуждения — безысходностью застывшего времени и спокойным тленом. Далёким, словно стихшее эхо криков о помощи. Пески зелёного города, где бродили олени со стеклянными взглядами — надвигающейся опасностью, но ещё робкой, не настоящей, и в нее было трудно поверить. Здесь же пахло смертью и мочой.

Гряды траншей выскакивали из каменистой земли, напоминая тревожные суетливые волны. Сначала через каждую сотню метров, потом через пятьдесят, и двадцать, и пять… пока не упёрлись в высокую рыхлую стену грунта — последнюю волну, тяжёлую и массивную, а за ней — пустота. Тусклый свет завис над вспаханной землёй. На ее рваные края ложился бледный свет, дрожащий, словно серебряные крылья мотылька. Крыши блиндажей прятались за искусственными цунами. Большинство из них имели пробитые крыши и разрушенные стены. Значит, и волны их не спасали.

По дороге сюда мы слышали взрывы. «Скайблок» глушит «Венет», но у него, в отличие от соперника, все же случаются осечки. В итоге ночь нас настигла и, если бы не свечение, мы бы вовсе ослепли. Черная земля оставалась черной, даже в мерцании мотылькового света. Наверное, в лучшие времена вся электроника глохла напрочь, поэтому здесь и не вывесили ни одного фонаря.

Когда нас выгрузили посреди подорванной земли, пикап куда-то уехал. А я подумал — куда? Здесь и спрятаться-то негде, только петлять между ям в надежде, что тебе повезет. Оглянулся в поисках источника невыносимой вони — мочи, но взгляд не за что не цеплялся, кроме неспокойного, лысого и выжженного земляного моря.

Здесь не встретишь ни голодных собак, ни выживших из ума оленей. Все, кто здесь находился когда-то, скорее всего, мертвы. Либо они оказались умнее и ушли задолго до того, как здесь появилась первая волна.

«Пока дышу — пою

Не прячась за словами

Я правду говорю

С открытыми глазами», — крутилось в голове, пока я тер нос о плечо, пытаясь спрятаться от навязчивой вони.

Откуда этот запах? В отличие от «Венета» человек привык хоронить своих погибших. Ни Конфедерация, ни Марс не надеялись, что когда-нибудь их онемевшие ноги вновь разогнутся и направят стопы в сторону врага. Но ни одного мертвеца в округе я не заметил, кроме одного — себя. Только гниение души пахнет совсем иначе, чем гниение тела. А до последнего, я предполагал, у меня оставалось ещё немного времени.

— Тут так красиво, что отлить захотелось, — проскрипел своими драконами Томаш. — Надеюсь туда, куда вы нас ведёте есть где поссать?