Книга Цена дара, страница 49 – Данила Скит

— Стабилизация приводит общий энергетический показатель к среднему значению, — ответил я ему, уверенный, что никто кроме меня этого не сделает. — Перепады напряжения дают нагрузки на системы. Видимо, выработка энергии этих видов систем нестабильна. Поэтому они сбрасывают излишки с какой-то периодичностью.

— Зрячий, я думал ты наркоман, балующийся детскими стишками, а не ковырятель в проводах, — усмехнулся Томаш.

— Когда нужно не сойти с ума, тащишь под себя все, за что цепляется глаз. Техническая литература хорошо занимает мозг, — я задрал голову, вглядываясь в безнадёжную тьму, спрятавшую энергоблок. — Похоже, он питает целую долину. Или раньше питал… Основная часть блока находится под землей, наверху только энергетический стержень.

— Похоже, теперь это бомба замедленного действия, дышащая тебе в зад, — цокнул Томаш.

— В затылок, — поправил его Мара.

— Учитывая, что у вас всех тут вместо мозгов — задница, сказал я все верно.

— А куда идёт эта энергия? — Джиан выбрал «удачное» время для логичных, но совершенно неуместных вопросов. — Ведь энергоблок находится прямо за зоной отчуждения… кому она предназначается? Неужели «Венету»?

— О, у нашего сослуживца прорезались первые молочные мозги? — удивительно, но Томаш действительно будто бы обрадовался. — Запомни это состояние и не вздумай ими пользоваться. Уж лучше ходить с пустой башкой, чем тащиться в пекло, когда они ещё не окрепли.

— Мы на месте, — прервал нас Виктор, остановившись у входа в уцелевшее сооружение. — С этого момента советую заткнуться и делать только то, что говорят. Светские разговоры на этом окончены. Вперёд.

Будь это Земля, Марс, или любая другая колония, железная дверь бы отворилась, легонько скользнув в сторону. Но здесь она скрипнула, жалобно раскрыв зияющую пасть. За ней маячила густая темнота. Электронный замок не сработал, как не сработала моя реакция — человеческий поток унес меня внутрь, и я чуть не упал, запнувшись о собственные ноги.

— Черт, — выругался про себя, ударившись плечом о выступ в темной стене.

— Молчи, — шепнул мне Томаш, толкая вперед.

Вдалеке маячил тусклый голографический свет.

О прозрачное стекло ударялась вязкая белесая жидкость, по виду напоминающая молоко, а по вкусу… если глотать сразу, тошнило не так сильно. Начинало ломить кости, мышцы, зудеть в горле, будто я подхватил сразу несколько венецианских лихорадок. Долгий переход подкосил меня, приблизив наркотическую ломку и не оставив ни единого шанса… шанса на что?

Когда спрашивал себя, нужен ли мне хоть один шанс на выживание, молчало даже чувство самосохранения. Фундаментальное, животное чувство, идущее с человеком рука об руку с рождения и до самой смерти… «Раз уж телу все равно, сколько у него целых частей, значит, и пошло оно все к черту», — я с блаженством растворился в «венерианской» лихорадке, второй по счету. Сколько ещё их будет, прежде чем Виктор заметит мое состояние и выкинет за ненадобностью в одну из земляных воронок снаружи?

Язык нежно обводил резиновый сосок, натянутый на горлышко бутылки с белесой жидкостью. Тонкая струйка лилась в разгоряченное нутро. Сколько ни кусай сосок — больше не выльется. Наверное, это было необходимо для лучшего усвоения энергетического напитка, заменившего нам ужин и, я предполагал, ещё и завтрак.