Книга Тень, страница 86 – Дж. С. Андрижески

Элаши.

Это имя обжигает его горло.

Мальчик не может ответить пожилому видящему. Он пытается вспомнить свой голос, притвориться, что ничто из этого не реально. Его слова выходят сдавленными сгустками воздуха.

Пожилой видящий вновь говорит с ним, когда он ещё не сумел вернуть себе дар речи.

«Где твоя другая семья, сын мой? Они близко?»

Мальчик сбит с толку. Он показывает видящему жест благодарности, но не за его слова.

Он не может придумать слова для ответа. Все слова покинули его. Вместо этого он пытается понять слова пожилого видящего. Другая семья? Какая семья?

Эта мысль ослабляет. Она слишком чужеродная, чтобы быть реальной.

«Я так сожалею об этом ужасном событии, которое ты вытерпел. Мне очень, очень жаль, сын мой».

Мальчик опять пытается заговорить с высоким видящим, чьё лицо похоже на череп. Он пытается найти слова, даже в своём разуме, используя язык жестов, не сумев говорить сквозь облачка в его рте.

Пожилой видящий, похоже, понимает. Его длинные пальцы гладят маленькую черноволосую голову, на мгновение сжимают узкие плечики.

«Мы их похороним, — тихо шепчет он. — Мы похороним их вместе».

Мальчик не может дышать.

Он не может дышать.

Но он может показать жест «да».

По побуждению высокого видящего он неохотно отпускает платье женщины, сжимая в ладошке её серебряное кольцо, и встаёт на ноги, чтобы пойти следом.

Я вырвалась из этого пространства, покрывшись потом.

В комнате царила мёртвая тишина.

От лежания на тонкой постели болела спина. Мои мышцы как будто скрутило узлами, словно всё это время я, не переставая, напрягала их. Не было мягкого перехода, не было периода, где я находилась наполовину там, наполовину здесь, плыла в океане света с Вэшем и Тарси.

Вэша и Тарси здесь не было.

Они увидят всё на экранах, поскольку мои впечатления записывались через устройство виртуальной реальности в гарнитуре. Но их не было здесь, в моём свете. Мы одни.

Резервуар изнутри ощущался мёртвым. Холодным.

Перед своим мысленным взглядом я всё ещё видела похожее на череп лицо Менлима, эти холодные глаза цвета мочи. Теперь я знала, что он выглядел не таким похожим на Салинса, как говорил мне Ревик.

Я слышала собственное дыхание, но оно не нарушало эту тишину. Оно лишь усиливало её вокруг меня, пока я смотрела во тьму. Одиночество заставляло мой свет дрожать. Ощущение потерянности, столь бесконечной и всеобъемлющей, что я не могла видеть сквозь него.

Я хотела плакать, хоть как-то это выразить. Но всё, что я чувствовала, не могло выйти через слезы. Вместо этого я покрылась потом, ощущая тошноту от чувства, что это никогда не закончится, что этому никогда не придёт конец.

Казалось, на протяжении бесконечного промежутка времени я с трудом дышала, та приторная тошнота застряла в моем горле. Я была уверена, что меня стошнит, если я попытаюсь пошевелиться.

Моя рука стискивала перед хлопковой рубашки, в которую я была одета. Ладонь сжалась в потный кулак до побеления костяшек.

Я уставилась в потолок, пока та тошнота курсировала по моему телу, сжимая мои лёгкие, ослабляя внутренние органы.

До меня лишь потом дошло, что отчасти это было холодным, неприкрытым страхом.

Сильнее этого страха я в жизни ничего не испытывала, даже когда находилась в плену у Териана — даже когда думала, что он меня убьёт. Моё тело не могло справиться с таким количеством страха.