Книга Война, страница 228 – Дж. С. Андрижески

— Вот как? Правда? И что это за обстоятельства, Ревик? Ты собираешься мне рассказать?

Он уставился на меня, сердито выпятив подбородок.

— В любом случае, тогда у нас был Вэш, — рявкнула я. — Я доверяла Вэшу, понятно? Я доверяла, что он не позволит его личным чувствам влиять на важные решения, по крайней мере, по части его рекомендаций для меня. Он позволял мне совершать рискованные поступки, если думал, что от этого будет результат. Чёрт, да временами он даже поощрял это. Он не твердил мне ставить под сомнение мои же инстинкты.

Видя, что изумление Ревика усиливается, превращаясь в суровую ярость, я добавила:

— Я доверяю Балидору… и Врегу. Но это другое. Иногда Балидор действует слишком медленно для того, что происходит сейчас. Врег поддаётся эмоциям, которые не всегда помогают. Он ненавидит Лао Ху, и это влияет на его восприятие тех вопросов, которые связаны с ними. Ты знаешь оба этих факта. В разные периоды ты соглашался со мной в этом. Так что я не могу полагаться на этих двоих при принятии каждого решения. Только не тогда, когда я чувствую, что это не в интересах нашей группы.

— Gaos, Элли. Какое, бл*дь, это имеет отношение к…

— Потому что когда дело касается меня, ты тоже действуешь слишком медленно, — резко произнесла я.

Увидев ошеломлённое выражение на его лице, вместе с более глубокой, оскорблённой эмоцией, я добавила приглушенным тоном:

— Слушай. Мы можем говорить об этом, сколько угодно, но ты хотел знать, почему я сделала это — вот почему. Это чистая правда. Я не желала пережидать то, что кажется мне излишними мерами предосторожности… с твоей стороны, со стороны 'Дори, Врега или кого-то ещё. Только не тогда, когда причины этой предосторожности вызваны скорее эмоциями, а не объективно основаны на стратегических опасениях.

Поколебавшись при виде жёсткого выражения в его глазах, я добавила:

— Мне также известны факты о Дитрини. Я знаю, как он воспринимает меня. Я знала, что там у меня будет преимущество над ним, и именно поэтому я пошла туда сама, а не стала подсказывать вопросы Тензи, Анале или кому-нибудь другому.

Он нахмурилась.

— Это что, бл*дь, значит?

Вздохнув, я скрестила руки на груди.

— Это значит, муж, что Дитрини не видит во мне угрозу. Он никогда не считал меня взрослой… скорее, ребёнком в тиаре. По той же причине я думала, что он может действительно сказать мне что-то, намеренно или непроизвольно, потому что со мной он не будет держаться начеку, как с тобой или 'Дори. Во всяком случае, я надеялась на это.

Видя, как похолодело лицо Ревика, я добавила:

— Я прошу прощения за то, что я сделала это именно так…

— Хрень собачья, — он издал изумлённый смешок, и его немецкий акцент усилился. — Хрень собачья, Элли. Как ты можешь говорить мне всё это, а затем притворяться, будто ты сожалеешь, что сделала всё именно так? Ты не сожалеешь. Ты ни капли не сожалеешь. Ты бы завтра же поступила точно так же, если бы так сложились обстоятельства. Ты же сама сказала это прямым текстом.

Сглотнув, я сделала примирительный жест одной рукой.

— Ладно, — сказала я. — Я бы поступила так вновь. Но я всё равно сожалею, что разозлила тебя. Я сожалею, что я ранила твои чувства. И я сожалею, что я не обсудила с тобой эту проблему ранее, — когда его выражение опять ожесточилось, я заговорила резче. — Ревик. Когда ты в последний раз позволил кому-либо встать на твоём пути, если ты чувствовал, что что-то нужно сделать? В том числе мне?