Книга Чёрные сердца, страница 190 – Дж. С. Андрижески

Первые несколько недель здесь я пыталась найти способ пробраться через эти решётки.

В итоге они начали бить меня током через ошейник всякий раз, когда я начинала возиться хоть с каким-то элементом комнаты — окна, вентиляционные решётки, двери, камеры, стены, половицы.

Вот так я и выяснила, что кто-то наблюдал за мной 24/7.

— Что такое, дружище? — прошептала я, наблюдая, как он пристально смотрит на дверь в мою комнату.

Той ночью было холодно.

Холоднее обычного.

За стеклянными дверями и балконом тихо падал снег. Не то чтобы я могла выйти на этот балкон; всё отгорожено железными решётками, расположенными снаружи. Я даже не могла открыть стеклянные двери, чтобы прикоснуться руками к решёткам. Я не могла открыть ни одно окно в комнате.

Они наглухо запаяли их снаружи.

— Что такое, львёнок? — прошептала я.

Щенок посмотрел на меня, на мгновение помахав лохматым хвостом, чтобы приветствовать меня.

Затем его глаза и нос повернулись обратно к двери.

Его голова и хвост опять замерли совершенно неподвижно и напряглись.

Шерсть на загривке встала дыбом, и он зарычал; его тихий щенячий рык обладал на удивление угрожающими интонациями, учитывая его габариты.

Конечно, он недолго останется таким маленьким.

Я всё ещё наблюдала, когда Пантер гавкнул.

И снова звук получился поразительно мощным для такого маленького существа. Он уже наполовину походил на гавканье взрослой собаки. Он снова тявкнул, посылая резкое предупреждение тому, кто ему не нравился по другую сторону этой двери.

Что-то в этом гавканье заставило меня замереть на кровати и уставиться на дверь вместе со щенком.

Каким-то образом я знала.

Я была слепа, но знала.

За моей дверью стоял Алексей.

Я застыла в кровати, сжав руки в кулаки и приподняв туловище на локтях. Я задержала дыхание, выжидая.

Я ждала, станет ли эта ночь той самой.

Я ждала, откроет ли он наконец дверь этой ночью.

Пантер в изножье кровати низко зарычал.

Выражение его угольно-чёрных глаз напоминало мне моего мужа сильнее, чем мне хотелось.

Это выражение говорило «Ну попробуй, мудак. Попробуй».

Но я не хотела, чтобы он пробовал.

Я не хотела, чтобы Алексей убивал моего щенка.

Я и не хотела, чтобы он убивал меня, и я подозревала, что буду драться с ним, пока один из нас не погибнет.

Может, он даже знал об этом.

В любом случае, я услышала скрип по ту сторону двери. Я буквально представляла, как он отстраняется от древесины массивной двери, приняв решение в тишине между злым, взрослым гавканьем моего щенка. Через несколько секунд я услышала лёгкие шаги по деревянным половицам коридора.

Я слышала, как они становились тише, унося его прочь от моей двери.

Только после нескольких секунд тишины я выдохнула.

Испустив вздох, я рухнула обратно на кровать.

Когда я сделала это, Пантер повернулся. Он побежал ко мне, виляя хвостиком, улыбаясь по-собачьи и свесив язык, и принялся целовать моё лицо, плюхнувшись всем своим шелковистым тельцем прямо возле моего туловища, чтобы я почесала ему спинку и за ушками.

Я ворковала над ним, хваля за то, что он такой хороший храбрый мальчик, гладила его щенячью спинку, пока он не свернулся рядом со мной, удовлетворённо вздохнув.

Беспокойство так и оставалось где-то в закоулках моего сознания… вместе с уверенностью.

Скоро, в один из таких дней, Алексей откроет дверь.