Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 108 – Салма Кальк

Дома можно было посмотреть на руку мужчины — есть ли обручальное кольцо. У принца на пальцах я насчитала пять колец, с камнями и без. Два из них так фонили магией, что даже неопытной мне было понятно — артефакты.

— Как вышло, что вы стали заниматься делами покойного супруга? — спросил принц.

Как-как, вышло да и вышло. Но не объяснять же ему… всё? Да-да, прямо здесь, посреди гостиной господина королевского наместника.

— Наверное, если бы меня не пытались убить, я бы не заинтересовалась — что вообще происходит. И если бы вопрос о наследстве не повернулся таким боком. Мне пришлось соображать, каких союзников я могу найти… и господин Фабиан стал первым из них. А его как раз можно было привлечь искренним интересом к делу. Да, я никогда не занималась управлением рудниками и виноградниками. Но никто же не сказал, что не смогу разобраться?

— Большинство известных мне дам даже и не пытались бы разбираться ни с рудниками, ни с виноградниками, — качал он головой.

— Лучше быть как некоторые, чем как все? — вспомнила я старое присловье.

— Как вы сказали? — рассмеялся он. — Лучше как некоторые? Пожалуй, пожалуй. Вы определённо не как все. Мне уже насплетничали, что вы едва ли не сами убили своего супруга, очень уж там тёмная история.

— А потом выстрелила в себя сама и сама же ударила себя по голове, да так, что три недели лежала без сознания, — закивала я. — И после убийцу к себе подослала тоже сама, да так, что если бы не вдруг пробудившаяся сила, то вашему высочеству бы сейчас со мной не разговаривать. А убеждать барона Клион-сюр-Экс сначала поставить вам вино, а потом уже продавать виноградники.

— Барон желал продать виноградники? — удивился принц.

— Да, сначала получить их в наследство, а потом продать, чтобы разобраться с долгами, я так это себе вижу. Или продать рудники и разобраться с долгами. Или продать всё и лопнуть от радости, — рассмеялась я.

— А вообще какое отношение барон имеет к наследству господина де ла Шуэтта?

— Так его матушка, вдовствующая баронесса — сестра господина де ла Шуэтта. Младшая, одна из двух. Вторая — госпожа де Тье, будет рада, если я вам её представлю.

— С ней вы ничего не делите? — усмехнулся он.

— Она поддерживает меня во всём, мы дружим ещё с монастырского пансиона.

Я огляделась — Тереза стояла неподалёку и смотрела на нас с изумлением, её глаза казались вдвое больше, чем есть на самом деле. Я кивнула ей, и она подлетела к нам, а принц живо снял свою завесу непроницаемости и поднялся. Я тоже поднялась.

— Ваше высочество, это Тереза де Тье, моя подруга и родственница.

Тереза поклонилась — изящнейший глубокий реверанс.

— Весьма рад знакомству, госпожа де Тье. Госпожа де ла Шуэтт говорит, что вы весьма способствуете её бурной деятельности.

Бедняга Тереза, кажется, проглотила язык, и покраснела вся под слоем пудры, и я уже хотела её спасать, но к принцу подошёл человек в форме и что-то ему тихо сказал.

— Спасибо, Люсьен, — кивнул принц. — Госпожа де ла Шуэтт, ваша поездка откладывается. Будьте у меня завтра в девять, побеседуем с господином здешним судьёй.

Следующим утром я снова велела надеть на меня чёрное платье, прикрыть декольте и замаскировать причёску кружевной наколкой. Как-то так повелось — чёрно-белое для работы и официальных встреч, пускай так и остаётся. Нужно будет сшить ещё пару платьев… у кого-нибудь.