Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 120 – Салма Кальк

— Госпожа де ла Шуэтт, отчего же вы надеваете этот ужас, — заголосил собиравший свои разбросанные инструменты и отрезы ткани господин Дешан. — Вам нужно одеваться в нежные цвета!

Точнее, он командовал, а собирали его подручные.

— Зря вы так, господин Дешан, отличное платье, — улыбнулась ему я.

И — мне показалось, что поймала кривую улыбку углом рта от того самого Амедео. Решено, жду до завтра, и попрошу Шарло разыскать его и привести ко мне, поговорим.

Сейчас же портной и его люди с поклонами покинули комнату, и я выдохнула.

— Тереза, он всегда такой шумный и грубый?

— Ты думаешь? Но господин Дешан — лучший в Массилии, и если мы остаёмся пока здесь, то кто ещё сможет шить нам?

— Поглядим, что сошьёт. Что, он обещал завтра к вечеру, да?

— Утром принесёт на примерку твои лиф и юбку, я ему сказала прийти к восьми утра, годится?

— Годится. Выезжаем в девять, как раз всё успеем. А твои лиф и юбку?

— Тоже, а если не успеет — сказал, придёт отдельно.

— Хорошо, пускай крутится. Пойдём ужинать? Я думаю, там уже накрыли.

Накрыли действительно в холле первого этажа — длинный стол, скатерть, у одного конца — серебряная и фарфоровая посуда, видимо, там сяду я и мои ближние, а дальше — глиняные миски и простые ложки, и никаких вилок и салфеток.

Ладно, им виднее, наверное.

Вокруг стола уже бродили — люди с кухни, горничные, конюх и кто-то ещё. Шумно спорили о ком-то — добьётся или нет, увидели меня, притихли. Я попросила дать знать господину графу, господину Фабиану и прочим — пускай тоже спускаются и присоединяются.

Прибежал Шарло, раскланялся, разулыбался.

— Госпожа Викторьенн, вы победили ещё и напыщенного дурака Дешана! — громко возгласил он.

— Не стоит так говорить об уважаемом представителе нашего местного сообщества, — покачала я головой. — Или не стоит говорить так громко, — добавила уже тише.

Шарло ухмыльнулся — надеюсь, он меня понял.

Спустилась компания сверху, мы расселись, кто-то по знаку Сандрин начал подавать ужин. Мои сегодня расстарались — и паштет, и жаркое, и запечённые бараньи рёбрышки, и вино.

Я сразу же призвала всех послушать.

— Друзья, я весьма благодарна всем за помощь и поддержку. Был шанс, что я утрачу всё это — и отличный дом, и то дело, которому господин Гаспар посвятил жизнь, да и вас всех утрачу тоже, потому что вам пришлось бы искать себе новую службу. Но мы остались в этом доме и вместе, и я этому очень рада!

Мои слова приветствовали, наливали в кружки сидр и пили его, и понемногу отходили от смущения — конечно же, было видно, что сидеть за столом с господами почти всем в новинку. Один Шарло чувствовал себя, как рыба в воде — ему, кажется, было всё равно, с кем сидеть и о чём говорить. Он о чём-то громко смеялся с девушками-горничными, и не очень-то обращал внимание на то, как на него поглядывали. А поглядывали по-разному — кто-то с любопытством, а кто-то и с недовольством.

Впрочем, Тереза рядом со мной смеялась почти так же звонко и говорила какие-то комплименты господину Валерану. А сидящий по другую руку господин граф поглядывал по сторонам и чему-то усмехался.

Долго сидеть и шумно гулять никто не стал, разошлись быстро. Гости отправились домой, прислуга утекла по своим делам. А возле меня остановился Жироль, камердинер покойного Гаспара.

— Госпожа де ла Шуэтт, вы дозволите? — чопорно спросил он.