Книга Проклятие черного единорога. Часть третья, страница 143 – Евгения Преображенская

Каждое её движение наполнилось силой, но не силой воина, а мягкой, кроткой и такой влекущей магией женственности. В голосе девушки зазвучала мелодия живой воды.

Глядя на Дженну, Сайрон не мог не любоваться ею. Она же, заметив это, более не смущалась. Напротив — казалось, она тоже любовалась собой.

Тогда как пламя учителя ослабло после общения с Ледяницей, магия его ученицы с каждым днём разгоралась всё жарче. И им более не было нужды осторожничать в ласках.

«Не уходи, прошу тебя… — шептали ему её губы. — Хотя бы сегодня останься со мной… — требовали её руки. — Только сегодня встретим утро вместе…»

Что он мог ответить? Да будь на то его воля, он никогда не размыкал бы их объятий! Если бы Дженна только знала, как тяжело ему было покидать её… Однажды он уже ушёл, чтобы никогда больше не увидеть тех, кого любил.

Но как у мага у него были обязательства перед миром, который на время стал ему домом. Только странник мог выполнить поручение, возложенное тем, кого он называл другом, — а ведь таких было очень мало даже после сотен пройденных им миров.

Сайрон возвращался к ученице в полдень, а покидал её после заката, чтобы ночью посвятить себя Сии. Рассказать Дженне о том, куда он уходит каждую ночь, маг пока не мог — незачем нарушать её сон пустыми тревогами. Ещё наступит время, когда они вместе выйдут за грань известного ей мира, быть может, познают и межзвёздные пути, но не сейчас…

Мужчина отвернулся от воды и направился к гранитным скалам. С незапамятных времён эти гиганты возвышались здесь, вычерчивая границу между лесом Су и озером Око богов. Навстречу Сайрону из расщелин и пещерок выпорхнули стаи летучих мышей.

Ночные охотники, растревоженные незваным гостем, покружили над его головой и растворились во тьме. Хищники опасались напрасно, страннику не было нужды в их пещерах.

Маг приблизился к сплошной стене камня и, прикрыв глаза, легко коснулся пальцами шероховатой поверхности. Будто прочитав нечто, как слепой читает руками, он методичными неспешными движениями начертал в воздухе формулу прохода. Линии зажигались алым пламенем на кончиках его пальцев и тут же гасли.

Когда невидимый рисунок был завершён, мужчина сделал шаг вперёд. Древняя стихия объяла его и приняла в себя, словно он был тёмным призраком, одной из теней, порождённых сумерками.

Ступив на волшебную тропу, Сайрон оказался в подземелье. Длинные коридоры терялись в полумраке. Их узкие округлые своды озаряло тусклое сияние, источаемое мельчайшими вкраплениями кварца и редкими прожилками золотой породы в плоти гранита.

Но чем дальше следовал маг, тем более блёклыми делались стены. Тоннели ветвились и изгибались, а их очертания с каждым поворотом и развилкой становились резче.

Мужчина знал: это не самый хороший знак. Нѐчто, что незримо властвовало здесь, не желало его прихода. И само пространство трансформировалось в угоду этой воле. Плавность — есть суть движения, прямые же углы предназначены для того, чтобы приостановить действие, обезопасить, сохранить. В магических рисунках они символизировали неизменность, статический аспект стихий.

К разочарованию странника, до сих пор ему не попадались на глаза и острые углы, которые могли бы означать агрессию. Пусть даже стены сомкнулись бы вокруг, замуровав незваного гостя в своих объятьях, он готов был бороться!