Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 35 – Евгения Преображенская

— Такова природа людей, — кивнул Индрик. — Что поделать? Иногда к действиям может сподвигнуть лишь беда. Но не серчай на меня… Твоё горе мне понятно, ты даже не представляешь, насколько, — добавил он, и в глазах его отразилась невыразимая грусть. — Я верю, что царевна выучила урок. Судя по всему, она всерьёз решила драться за своё счастье, и боги её не оставили.

— Она жива? Ты уверен? — Инальт от возбуждения попытался встать и тут же упал обратно. Всё его тело отказалось подчиняться воле, будто свинцом налилось. — Будь проклята эта немощь!

— Она жива, но молись за неё, — прошептал Индрик. — Иногда один неверный шаг способен утянуть в пропасть. Одна ошибка может навсегда сбить с верной дороги даже самую светлую душу.

— Можно ли помочь ей вернуться, вызволить из пропасти? — выдохнул Инальт, смутно догадываясь, о чём говорит музыкант.

— Если не мыслишь для себя иной судьбы, — утвердительно кивнул Индрик. — Если же есть сомнения, — он бросил взгляд на танцовщиц, — не стоит тратить силы.

— Я готов драться за любимую хоть с самой смертушкой, — Инальт сжал кулаки.

— Что ж, тогда надежда есть…

В это время барабаны и пение стали затихать. Обессиленные танцем девушки все вместе опустились на колени подле костра. Отдышавшись, они подобрали одежду, поправили волосы. Берегини исчезли, девы вернулись в обычный мир.

Одна из танцовщиц присела рядом с музыкантом. Она обвила его шею руками, потёрлась щекой о его бородку. Нежная, ласковая и игривая, точно щенок, она украла его внимание, осыпав поцелуями.

Лита, увидев, что Инальт очнулся, бросилась к нему. Не произнеся ни слова, она низко нависла над юношей, будто обнюхала, заглянула в глаза, склонила голову набок.

— Ты спасла меня, спасибо, — прервал Инальт этот диковинный ритуал, боясь, что по здешнему обычаю он зайдёт туда, куда не следует. — Теперь я в долгу. И я верну его, но сначала я должен найти любимую… Прости!

— … Сначала ты наберёшься сил, — строго перебила его Лита. — Посмотри, что вокруг делается. Чуешь, какой морозище? Думаешь, твоя подружка ещё жива?

Инальт сморщился, ему стало так горестно, что впервые с самого детства он почти что заплакал. Конечно же, юноша сдержался, но Лита учуяла движение его души, его боль и тоску. Она тоже поморщилась, фыркнула:

— Я серьёзно тебе говорю, отлежись ещё пару дней. Как я Старшему объясню, что он силы стаи потратил впустую, и спасённый из плена чёрной воды решил убиться в воде ледяной?

— Твои угрозы весомы, — вздохнул Инальт. — Буду молиться богам, чтобы помогли отыскать любимую в этой пурге…

— На волчьих тропах не будет пурги, — усмехнулась Лита. — По ним мы быстро найдём твою потеряшку.

— Ты покажешь мне тайные пути? — с надеждой прошептал Инальт.

— Покажу и помогу, — кивнула волчица. — А что с тобой ещё делать?

Стена снега и бесконечные сумерки пленили лес и болота. Казалось, во всём мире воцарилась мгла. Само время замерло. Затихли птицы и звери. Всё живое попряталось.

Кто не успел, те оледенели на бегу, на лету… Порой Витария находила тушки птиц, кроликов. Один раз ей попалась лисица. Рыжуха скалилась, будто думала зубами и когтями вырвать себе жизнь.

Царевне не было жаль зверушек. Она слишком устала. У неё закончились силы, чтобы переживать или сожалеть.

С каждым шагом сугробы становились всё выше. Если бы не надёжная ледяная корка наста, Вита не сумела бы далеко уйти. Да, она призвала зиму, но всё же она не мышь, чтобы рыть норы в снегу.