Книга По щучьему велению, по Тьмы дозволению, страница 48 – Евгения Преображенская

Вскоре запахло теплом человеческого жилища, дымом, едой. Из тёмного леса на белом снегу обозначился силуэт избушки за невысоким плетёным забором. В крохотных оконцах горел свет, из трубы маревом вился жар.

Юноша нашёл калитку, распахнул, оказался во дворе. У изгороди выстроился ряд шестов, на которых сушились котелки, кувшины или ещё что-то под шапками снега. Слева виделся колодец.

А на пороге избушки Инальта уже встречала хозяйка… Невысокая и стройная фигура в тёмном платье. Горят ореолом вокруг головы ярко-рыжие волосы. В голубых глазах — нежность, на губах — игривая улыбка.

— Вита! — ахнул юноша.

Он споткнулся, упал лицом в снег, подскочил на ноги. Даже не отряхнувшись, побежал вперёд. Кажется ему или нет? Только бы не растаяло видение!

Приблизившись к царевне, Инальт смущённо остановился. Он отёр лицо от снега, стянул шапку, прижал к своей груди, словно иначе сердце могло выпрыгнуть.

— Ты ли? Любимая…

Вита чуть отступила, жестом руки и кивком головы пригласила в дом. Инальт шагнул и вновь подивился. Сон, что ли? Посреди горницы стол стоит, а на нём яства, как на царском пиру. И кошка чёрная вокруг ходит, спину выгибает.

Только в этот миг юноша заподозрил неладное. Откуда здесь кошка, когда живая тень осталась во дворце? Да и чуть иная она, шерсть лоснится, как маслом натёртая. И почему его любимая молчит? Он обернулся.

Вита застыла позади него, не моргая. Косы длинные, но царевна же обрезала их. Груди женские крупные под платьем, не такие были у Виты.

— Моё имя Йежа… — «Царевна» улыбнулась Инальту шире, показала чёрные зубы.

Разнёсся смрад могильный. Один глаз девицы потемнел, другой заволокло бельмом. Кошка позади Инальта низко мяукнула, прыгнула к ногам женщины, потёрлась боком.

— Присаживайся, добрый молодец, — произнёс скрипучий старушечий голос Йежи. — Не обижай меня, будь добрым гостем, коли явился… — Она повела носом, который вдруг стал длиннее, покрылся серыми пятнами. — Чую, волчьим духом от тебя пахнет, — глаза ведьмы сощурились, она перевела взгляд на кошку. — Знаю, Рыся, ты не любишь волков, но мы же должны проявить вежливость к путникам… — Она расхохоталась, страшно, хрипло: — Ступай, приведи волчицу!

У Инальта крик застрял в сведённом горле. Руки и ноги одеревенели. Он мог только тихо мычать, наблюдая за происходящим.

Кошка снова низко мяукнула, прыгнула к двери. На пороге она вздрогнула, вытянулась, раздалась во все стороны! Сверкнули призрачным синим огнём глазищи. Из пасти донёсся злобный рык.

Лита осталась недовольна охотой. Нашлась лишь пара мышей. На удивление безжизненной была эта местность. Ни единого следа среднего или крупного зверя на снегу не видно. Так даже вблизи больших городов не бывает.

И чутьё, и разум волчицы били тревогу. Она поспешила за Инальтом. Лита нашла его следы. Но далеко уйти не сумела.

Тварь появилась внезапно. Мрак, сгустившийся в ветвях поваленной ели, вдруг обрёл плоть и обрушился на Литу. На миг у волчицы свело дыхание от мерзостной вони: будто дохлая кошка из-под снега вылезла. И как она раньше не почуяла смрад?

Оборотница ушла от зубов, сильно лягнув зверя во впалый живот. Она вывернулась, отскочила в сторону и пригнулась к земле, пряча шею. Угрожающе скаля зубы, побежала кругом.

Волчица внимательно осматривала противника, пыталась его понять, искала слабое место. Неестественно огромная, словно медведь, и чёрная, как смоль, рысь не приближалась, но прыжками оборачивалась к Лите, не позволяя ей зайти сзади. Она тоже вглядывалась в волчицу.