Онлайн книга «Неладная сила»
|
– И не мудрено! – вздохнул Миколка. – Она всю волость у нас зачаровала. Может, только мы и видим, что она такое есть… – Что? – жадно спросил Демка. – Отцы, будьте милостивы! Не томите! Она меня самого чуть на тот свет не отправила! – Навка же она, – просто пояснил Миколка. – Уж чьей она там была женой тридевятьдесять лет назад, князя Игоря или витязя его, а умерла она дурной смертью и упокоиться не может. Не принимает ее земля, извергает вода. Зачаровала она людей, теперь их силой питается. Нового мужа себе ищет, без него не может уйти. Хоропуна твоего сгубила… – Хотела, видно, тебя, да тебя так просто не возьмешь! – подхватил Егорка. – Ты ж кузнец, в твоих руках – огонь небесный. – С чего я ей сдался? Что во мне за красота? – злобно спросил Демка, даже обиженный на судьбу: из всех девок волости его возжелала мертвая девка! – Заведено так, что навки за первыми сыновьями охотятся, в них сила особая, – пояснил Егорка. – Ты ведь у родителей был первое чадо? – Вроде да… После меня мать рожала еще каких-то, да на свете они не зажились. Даже вроде крестить всех не успели – под порогом положили кого-то. Мать их угощала, мне говорила: здесь, мол, братики твои лежат… Да я сам был от горшка два вершка, плохо помню. – Демка вдруг смутился, вспомнив мать и себя маленького. – А не помнишь, она песню пела? – обратилась к нему Еленка и улыбнулась слегка, тоже вспомнив давние годы. Во сыром бору одолень-трава, Породила ее мать-сыра-земля, Породила ее мать-сыра-земля, Федотьюшка на белой заре брала. На белой заре брала, приговаривала: Уж ты матушка, одолень-трава, Сбереги мое чадо милое, Чадо милое, первородное, Чтоб лиха болесть его не взяла, Чтоб русалка в бор сырой не увела… – Хоропунова матушка, видать, той песни не знала, – проворчал Демка, за гневом скрывая смущение. – Теперь на нем навка верхом ездит! Так чего не уходит? Мало ей Хоропуна? – Мало ей одного! – Миколка развел руками. – Видать, много злобы в ней, хочет за прежние свои обиды мстить. – Но коли не извести ее, тварь скверную, она так и будет людей губить! – с негодованием закончил Куприян. – Волколака освободила, теперь с ним еще хватит нам возни. Понимаешь теперь, – он взглянул на Демку, – с чем придется дело иметь? Не передумал волхованию учиться? Они говорили совсем о другом, но Демке вспомнилась Устинья. Ее наведенный сон, который мог бы перейти в смерть. Хоропун, мечтавший разом разбогатеть. Мальчишки-пастухи, которых мог бы растерзать волколак. – Не передумал! – твердо ответил он. – Бери меня в ученики, дядя Куприян. Коли ей со мной не просто совладать, так кому и быть, как не мне? Вот увидишь, дядя Куприян! – Еще одна мысль наполнила Демку воодушевлением и даже развеселила. – Воята Новгородец-то, выходит, не доделал дело! Не до конца волколака упокоил! Придется нам самим управляться, без пришлых! Вот и посмотрим: может, мы не хуже будем! – Ну, готовься! – Куприян глянул на двух других стариков. – Будет тебе испытание… Глава 5 Пироги – в печи, Гридьба – в корабли; Евталия-дева, В гробу не сиди, Перелкой серой В дубраву лети, Там тебе каша, там каравай, Туда ступай, а нас не замай… Так Устинья теперь заканчивала и утренние, и вечерние свои молитвы. Услышав позади шум, отвернулась от красного угла с отцовскими образами – Куприян у двери натягивал свиту. |