Книга Неладная сила, страница 114 – Елизавета Дворецкая

Подумав об этом, Тёмушка не могла ждать более ни мгновения. Встав как можно дальше от черепа, она обеими руками ухватилась за ясеневое древко и попыталась вырвать рогатину из стены. Железное острие, направленное мощной рукой Вояты Новгородца, засело прочно и девичьим рукам не поддавалось. Тёмушка налегла, мельком вспомнила обещание девы Евталии помочь – и вдруг у нее так прибавилось сил, что наконечник вырвало из старого бревна, словно оно было не плотнее свежего хлеба. Тёмушку даже отбросило на пару шагов, и пришлось спешно ткнуть острием в землю для опоры.

Над избушкой пронесся порыв стылого ветра, затеребил Тёмушкин подол. Загудели вершины сосен, но тут же стихли.

Утвердившись на ногах, Тёмушка прислонила рогатину к стене и вернулась. Чтобы достать древко стрелы, пришлось подойти вплотную. Полузвериный череп теперь был у нее прямо под ногами. Тёмушка подвигала поршнями по земле, чтобы встать попрочнее, потянулась вверх, почти распластавшись по стене, и снова обеими руками взялась за древко.

«Дева Евталия, помогай!» – мысленно воззвала она и дернула.

Стрела вырвалась из стены, и Тёмушку снова отбросило собственным же усилием.

Послышалось, будто где-то далеко раздается женский смех – ликующий, торжествующий. Вверх прянул вой; Тёмушка услышала его не ушами, а каким-то внутренним чувством; бросив стрелу, спешно перекрестилась.

Но вой не стихал; он носился кругами над вершинами сосен, то приближаясь, то удаляясь. Тёмушка вслушивалась, опираясь о стену, и душу заполняло нехорошее чувство роковой ошибки. Непоправимой…

Вдруг ей, разгоряченной усилиями, стало зябко. Ветер не унимался, и Тёмушку все сильнее пробирала дрожь. Стало так страшно, словно земля могла раскрыться под ногами и утянуть в бездну. Придерживаясь за стену, она стала пробираться к дверному проему. Не нашла сил оглянуться на усмехающийся череп…

* * *

– А я по хозяйству закрутилась и не заметила, что девки нигде не видно, – огорченно закончила свой рассказ Еленка. – Корову доить и выгонять, кур кормить, то да се, да Ираида пришла, заболталась с ней… Мнилось, где-то тут девка. Да и откуда мне было знать, где ее искать? А как узнала – поздно было.

Выслушав ее, четверо мужчин какое-то время молчали.

– Но зачем ей было девку-то впутывать? – первым нарушил тишину Демка, забыв, что ему в этом собрании лучше бы голоса не подавать. – Сама, что ли, не могла?

– Да как же ей смочь? – Куприян взглянул на него, как на дитя. – Не может она к железу прикоснуться. Железно ненавистно ей издавна…

Какая-то мысль проскользнула у Демки по дальнему краю ума – и пропала, непойманная.

– А тут и железо не простое! – добавил Миколка. – Сам Кузьма с росстани ту рогатину ковал.

– Это… святой, что ли? – не поверил Демка.

Миколка многозначительно кивнул. Демка смотрел во все глаза. Он еще мальцом слышал от старого Деряги: дескать, если выйти на росстань на заре и крикнуть: «Жару в горн!» – то покажется кузня, а в ней святые Кузьма и Демьян. Если в добром деле помощи попросить – помогут. А если в худом – подкуют тебя, как коня, и будешь конем ходить семь лет.

– Это, стало быть, когда было? – спросил Егорка.

– А вот на подполонь.

Старики еще раз переглянулись. Дух получил свободу перед полнолунием, а на полонь и пошел искать добычи.

– Плачет теперь весь день, молится, – продолжала Еленка о дочери, – говорит, не знаю, как на меня такое забвение ума нашло, очаровала меня та дева в домовине.