Онлайн книга «Неладная сила»
|
– Вот что, отцы мои, – наконец Еленка решилась. – Дурное дело сделалось… да уж что теперь… Я тоже виновата, не доглядела… А девка… ну, что с нее спросить… он же ей отец родной… Уж какого бог послал… того не переменишь. Демка не понял в этой сбивчивой речи ничего, но пристальным взглядом отметил, что остальные не так уж удивились. Егорка кивнул: мол, я так и думал; Миколка сделал опечаленное лицо. Только Куприян живо вскинул брови и воскликнул: – Так он все-таки? – Он. – Еленка сокрушенно опустила голову. – Воята Новгородец… жизни его грешной конец положил. Там, в Крушининой старой избе. Он мне-то сразу рассказал, чтобы я больше не боялась, не ждала. Я с первого дня и знала… что я вдова. Его бы сжечь, по-хорошему, да Вояте было недосуг, а я и подумать не могу – воротиться туда. Пусть, думала, лежит… сам не встанет… – Однако же встал, – буднично заметил Егорка. – Не мог он сам встать, – возразил Куприян, глядя на Еленку и ожидая истинной причины. – Не сам, – подтвердила та, не поднимая глаз. – Подняла его… эта… Я бы если ведала – не пустила бы ее. Да она молчком… – Кто? – настойчиво уточнил Куприян. – Девка моя… …Трижды подряд в ночных снах к Тёмушке являлась дева Евталия. «Отец твой родной лежит в глуши лесной… – шептал прямо внутри головы жалобный голос. – Непогребенный, неоплаканный. Некому за него помолиться, некому помочь ему с белого света уйти. Так и будет лежать, маяться. Косточки его сгнили, а духу покоя нет и не будет, пока не отпустят его на божий суд. Помоги ему, Тёмушка. Ты дитя его единственное, нету у него никого больше на всем свете. Ты ему не поможешь – никто не поможет…» Тёмушка старалась не слушать: уж очень страшно было вспоминать о мертвом теле отца Касьяна, лежащем в давно всеми забытой, заброшенной дедовой избушке. В той избушке родились когда-то сыновья волхва Крушины, Плескач и Страхота, там жили, когда соперничали в борьбе за поповскую дочь Еленку. Там же надолго поселился дух погубленного братом Страхоты, но менее года назад был наконец Воятой Новгородцем отпущен в божьи руки. И, словно в насмешку от судьбы, там же осталось тело бывшего Плескача, умершего в получеловеческом-полуволчьем облике. Тёмушка смутно помнила своего деда-священника, отца Македона, но совсем не знала дева-волхва, и мысль о его затерянной в лесу избушке вызывала у нее содрогание. Больше всего на хотела забыть все это: былое своей злополучной недружной семьи, избушку, гибель отца… Думать только о Вояте и о том счастье, что ждет ее, когда он вернется в Великославльскую волость. И это ей удавалось, пока Игорево озеро не извергло домовину с нетленной красавицей внутри… Странное дело, но утром Тёмушка даже не вспомнила об этом голосе, потому и ничего не сказала матери. Но стоило ей заснуть на другую ночь, как голос зазвучал снова. «Грех тебе, Тёмушка, отца родного на вечную погибель покинуть… На блуждание между тем и этим светом бесконечное обречь. Хоть и был он не без греха, а все же человек, отец твой. Ты – дитя его единственное. Больше ему и понадеяться не на кого. Неужели так и оставишь его? Спросит с тебя бог, как срок придет. А до тех пор дух неупокоенный много зла натворить может. Отпусти его, пусть идет, куда ему богом назначено». «Да как же я его отпущу? – отвечала во сне Тёмушка, не зная, как избавиться от голоса. – Мне ли по силам такое дело?» |