Онлайн книга «Неладная сила»
|
– Тогда и мы не пойдем! – Ох, ох, разбранит нас сестрица наша старшая, Плясеюшка! – застонала Ломея, раскачиваясь; ее руки, ноги, шея, даже спина изгибались, как сломанные стебли. Три девки отправились в сторону озера: Трясея шла между Огнеей и Ломеей, а они поддерживали ее на ходу. Они уже скрылись, но Устинья еще долго сидела на бревне, не смея пошевелиться. Потом перекрестилась. Посмотрела на перстень на своей руке. Перстень-то, видать, и впрямь непростой! Что говорил Миколка: кто таким владеет, тот видит клады под землей, слышит речи трав и животных, а еще защищен от чужого колдовства… Кладов она пока не видела, зато увидела трех лихорадок. А они ее не увидели. Обычно бывает наоборот: незримые бесовки свободно выбирают жертву, оставаясь невидимы для нее. Выходит, перстень сделал все наоборот: духи стали видимы для нее, а она для них – нет. Вообразив, что было бы, если бы все три, разозленные неудачей с мужиком из Котлов, разом набросились на нее, Устинья зажмурилась. Потом с трепетом стянула перстень, тщательно завязала в платок и сунула обратно за пазуху. Даже думать не хотелось – идти к Игореву озеру, куда ушли лихорадки, ступать в их следы: тут уж точно здоровой не бывать. Да и мысль расстаться с перстнем уже не казалась Устинье доброй. У нее будто прояснилось умственное зрение, и она усомнилась: а точно ли мать, матушка Фотинья, к ней приходила во сне? Или кто другой под ее личиной? Если на ночь надевать перстень – тогда и во сне она всякого увидит в истинном облике? Еще раз перекрестившись, Устинья встала с бревна и пустилась назад в Барсуки. Одно ей было ясно: лесной перстень – слишком ценная вещь, чтобы распоряжаться им, не подумав. Глава 8 Под вечер Демка выпросил у Мавроньи два блина, завернул в лист лопуха и вернулся в кузницу. Там он разложил блины по дальним углам, а сам подошел к наковальне и позвал: – Братья-помощнички, Кузька да Демка! – Имена их ему однажды сообщил Деряга, но велел не трепать попусту. – Блинов покушайте, моего горя послушайте! Дело у меня такое… не знаю, как и приступить. Бродит по волости волколак… бывший поп наш, отец Касьян. Только не попом бродит, не человеком, а полузверем с волчьими ногами и хвостом. Воята Новгородец его бил-бил… не убил, а если убил, то не до конца. Неупокоенный дух на волю выбрался. Чем его теперь угомонить? Прежде был он оборотнем, а теперь чем его упокоить, когда у него и тела-то нет? Некоторое время стояла тишина. Демка с замиранием сердца ждал ответа. Ему мерещились в углах легкие звуки, но помощнички молчали. Неужели и они не знают? И когда он уже почти утратил надежду, из одного угла спросили: – Железо ковал? – Ковал… – ответили из другого; оба голоса чуть причавкивали, но звучали задумчиво. – А в песок совал? – Совал… – А колдуна-двоедушника одолевал? Опять повисла задумчивая тишина. – Слышь, брат? – потом сказал кто-то из помощничков. – Ну? – Помнишь, Славоша все хотел меч-кладенец ковать? Славоша? Демка сроду не слышал такого имени. – Ты вспомнил! – Второй голос удивился. – Это ж до Деряги еще… – Что за Славоша? – осторожно вмешался в беседу Демка. – А был у нас тут такой молодец, Славошей звали, – охотно пояснил голосок. – Завара у него поначалу в подручных ходил. – А Завара – это кто? – За ним был Деряга, сын его. |