Онлайн книга «Неладная сила»
|
Устинья так и видела, как икона, без всякой поддержки, сама идет по этим вот улицам, возвращаясь после битвы к себе в дом, словно воин-избавитель, а народ вокруг кричит, приветствуя и благодаря ее. – Ну, понимаешь? Видишь знакомое что-то? – Нет, – честно призналась Устинья. – Что же я увижу знакомое – я той Богородицы не видела еще. – О, звонят! – Воята поднял голову. – Это у Спаса как раз. Сейчас увидишь. Идем. – Воята взял Устинья за локоть и повел дальше по улице. – Я когда у вас в Сумежье жил, у бабы Параскевы, она мне предание одно рассказывала – про литву. – Про литву? Устинья чуть не подпрыгнула, вспомнив темные фигуры со свернутыми назад лицами, что шли мимо нее через темный бор. За всем дальнейшим она ту жуткую ночь уже и подзабыла, все ее мысли были с Демкой. – Наверняка и ты то предание слышала, как литва в болоте утонула и сама себя перебила? Что жила близ святого источника дева, святая Анастасия, и попросила она Богородицу о помощи, чтобы прогнала литву. И тогда пала на литву тьма, объял ужас и безумие, и увидели они врагов друг в друге. Богоматерь то чудо сотворила, она и снова поможет. Ты ее попроси. – Разве у источника святая Анастасия жила? – усомнилась Устинья. – У нас говорят, Евталия… Или Талица. И она была… женою не то Стремила-богатыря, не то самого Игоря. – Может, так. Мне Параскева много всякого рассказывала, мог и я перепутать. Но литва же ослепла и сама в болото убежала, так? Точно как суздальцы да смоляне. Богоматерь такое чудо сотворяет, если кто ей мил. Ты проси ее, она поможет. Судя по лицу Устиньи, ей казалось, что она уже в царствии небесном и любая просьба ее немедленно дойдет до слуха Господа Вседержителя. После службы Воята не смог проводить Устинью обратно – ему нужно было спешить на Владычный двор. Вместе они перешли мост на Софийскую сторону, Воята вывел Устинья на длинную Пробойную улицу и показал: ступай прямо и прямо, пока не увидишь Рядятину улицу, уже знакомую. Устинья заверила, что от угла дойдет до Тимофеева двора и сама, не малое дитя, – и Воята с ней распрощался. В палаты владыки он явился не вполне выспавшийся, но, как всегда, полный усердия читать грамоты, писать послания и разбирать прочие дела по епархии. Но о бесах Игорева озера владыка Мартирий тоже не забыл. – А что, у них в волости совсем никого из иереев не осталось? – спросил он среди дня. – Отец Ефросин остался, инок, при Усть-Хвойском монастыре живет. Он старенький совсем, ему уж лет девяносто. – Воята не знал, сколько лет отцу Ефросину, но хорошо помнил седенького, словно невесомого старичка с доброй улыбкой. – Сможет он молебен отслужить? – В монастыре служит. – Далеко там? – От Сумежья до монастыря один день пути. Владыка Мартирий только кивнул и ничего не сказал. Однако по лицу владыки Воята видел: какое-то решение тот принял. * * * – Что? – Воята в изумлении подался вперед и схватил Устинью за руки. – Она сказала, ее Марьица зовут, – повторила Устинья, думая, что Воята просто не расслышал. – Крестница твоя. Тебе кланяться велела. Постой! – Устинья сама сообразила, какая здесь несуразность. – Когда ж ты успел бы ее крестным стать – ей на вид… ну, лет четырнадцать… пятнадцать… Может, она сказала, крестная сестра? Кума? – Какова она из себя? – Ох, красивая такая! Коса гладкая, длинная, светло-русая, глаза небесные, румянец зарей, улыбка такая ясная! Сама невелика, а вся такая ладная! Беленькая, опрятная. Не налюбуешься. |