Книга Неладная сила, страница 271 – Елизавета Дворецкая

– Корешок свой мелкий не оброни смотри! – велел Демка, уставший от этой досужей болтовни. – Лопатой шуруй поживее, и будешь знать, что там светилось.

Добравшись до начерченного на берегу креста, сразу приступили к делу. Счистили тонкий слой дерна с нижней части склона – под ним оказался песок. Одни сбрасывали песок со склона, другие рыли в нижней части, где Устинья ночью видела самое густое сияние. Воята ждал, что покажутся бревна старого сруба – или хотя бы труха от них. Но нашли они нечто другое. Сперва песок потемнел, потом стал влажным. В яме под склоном проступила мутная вода – и стала подниматься, заполняя яму. Еще немного усилий – со склона упал пласт влажного песка, и вслед за ним пополз небольшой мутный ручеек, полный песчаной взвеси.

Опираясь на лопаты, усталые работники следили, как полнеет мутный поток, через новые завалы отыскивая путь к озеру.

– Как же он мог там жить, – сказал наконец Домачка, – коли тут вода?

– Не может тут быть пещеры, – поддержал Гордята, – когда через нее ручьи текут.

– Что же тогла Устинья видела?

– Охти мне… Это же я воду и видела, – сообразила Устинья. – Здесь ключи. Из склона били. А потом, ты говоришь, оползень закрыл их. А вы их заново откопали.

– Эх-хе-хе! – по-старчески вздохнул разочарованный Сбыня и сел наземь, поодаль от мокрого. – Стало быть, все зря? Нету тут ни пещеры, ни колокола.

– Выходит, нету, – вздохнула Устинья. – Простите, братцы. Где мне было знать, что серебро и вода сквозь землю одинаково видятся.

– Да и знала бы, проверить все равно надо, что здесь такое, – утешил ее Воята. – Ну, братцы, пойдем к шалашу, отдохнем до вечера.

В этот раз им никакой добычи нести не пришлось. Устинья тайком даже радовалась своей промашке: Демка, узнав, что махал лопатой понапрасну, не рассердился, а бросил на нее веселый взгляд. И хорошо, что она опростоволосилась, – а то еще ей самой молиться начнут.

Вернувшись к шалашу, поели ухи – Куприян сварил из утреннего улова, – и завалились на свои сенные подстилки, пережидать жаркое время. Воята, подложив под голову свернутую свиту, устроился прямо на траве под старой березой, чтобы обдувало прохладным ветерком с озера. Об этой березе он хранил добрую память: прошлым летом у ее корней ему открылся лаз, и старушка-переходница провела его под самое озерное дно, к туманному обиталищу змея. Вспоминал, как спускался по бесконечной лесенке, как увидел голубые беспредельные луга… Подумал о найденных ключах – заново освобожденные, они теперь текут по склону холма открыто, впадают в озеро… Скоро они смоют весь песок, откроется скальное основание горы, и по ней чистые ключи будут бежать, звенеть в своей каменной чаше… Бежать, звенеть… звенеть…

Воята сел, широко раскрыв глаза. Оглядел спящий стан – только стрекозы вьются над водой. Вскочил и подошел к шалашу. Куприян похрапывал со сне, но Устинья не спала и на звук его шагов подняла голову.

– Устяша! – громким шепотом позвал Воята. – Я догадался! Мы то самое нашли, что нужно!

Демка, лежавший на спине у входа в шалаш, тоже открыл глаза и приподнялся на локтях, вопросительно глядя на Вояту.

– Ключи! Водяные! Они раньше там были. Бежали-звенели. И при Панфирии – бежали-звенели. Может такое быть, чтобы из-за них ту гору прозвали Звон-горой?