Книга Неладная сила, страница 300 – Елизавета Дворецкая

* * *

Около полудня Куприян и Егорка вдвоем бродили по зарослям близ сухой гривы в самой глубине Черного болота. День был ясный, даже в эту глушь проникали солнечные лучи, и ничего угрожающего больше не было в топях, через которые два выросших здесь мудреца легко находили безопасный путь.

– Вот он! – крикнул наконец Куприян. – Лежит, голубчик!

Егорка подошел к нему, и Куприян показал ему крупный серый камень, завалившийся в кусты.

– Давай, поднимай!

Егорка забрался в куст, взял каменного бога за голову и без усилия поднял. Куприян подхватил за основание, и, пятясь, вместе с Егоркой вынес его на гриву. Там они осторожно установили идол в старую яму, где на дне лежала старинная секира без рукояти.

– Ух! – Куприян выразительно вздохнул и отряхнул ладони. – Слава тебе господи! Я уж думал, не поднимем, придется конем везти.

Крупный вороной конь стоял, привязанный возле ели, и хвостом отгонял летучую живность.

– Он ведь, бесяка, коли сам не захочет, его и воловьей упряжкой с места не сдвинешь. А вот пошел же, как миленький. Легким стал, будто не камень, а дерево сухое.

– Стало быть, угодно ему стоять на месте сем. – Егорка оглядел круг из камней, который они сами недавно выстроили заново.

– Что-то знает?

– Знает, что пока стоит земля наша, покоя ей не видать. Не нынче, так завтра опять мертвая литва себя живой возомнит и на нас полезет. На стражу встал.

– В Новгороде говорят, как бы не пришлось самим скоро исполчаться – живая литва на нас копья вострит.

– Ну, вострит – так мы же здесь. И деды наши, и дети, и внуки, брат Куприян, – позаботимся, чтобы и впредь никто с Руси счастлив не выезживал. В первый раз, что ли?

Куприян в ответ хлопнул его по плечу, и они, отвязав вороного, тронулись от сухой гривы назад, к жилым местам.

Каменный бог смотрел им вслед из-под полога зеленых ветвей. Хранитель жизни, вытесанный многие столетия назад руками неведомого народа, не раз уже свергнутый, зарытый и забытый, он старше и сильнее любого беса. Появись опять упыриное воинство с закатной стороны – и он снова вырастет из земли.

Народная агиография^[44]– вещь чрезвычайно интересная. В завязке сюжета использован известный в позднем средневековье мотив «обретение мощей неведомого святого», что еще называется «святые без житий». В таких случаях народная традиция сама присваивала святость некоему персонажу: человеку, погибшему при странных обстоятельствах, или обнаруженному неизвестному покойнику, когда реальная или мнимая нетленность служила доказательством святости. Такие «святые» получали статус покровителей данной местности, вокруг них вырастал целый культ со своими обрядами и праздниками, хотя официальная церковь могла их и не признавать.

«Сисиниева легенда»

Но с такими «народными святыми» все относительно понятно (даже если в основе культа лежат странные истории). Куда интереснее, когда у святого вроде бы были канонические основания, но от своего прототипа он в народном сознании ушел очень далеко. Большую роль в романе играет так называемая «Сисиниева легенда». Суть вопроса, если коротко, в следующем.

Среди огромной массы народных заговоров есть раздел заговоров от лихорадки. Сюжет их, в вариациях, сводится к следующему: некий святой Сисиний сидит над морем, видит выходящих из моря трехсемьдвенадцатьсорок простоволосых женщин, «окаянных видением», то есть жутких на вид, спрашивает, кто они такие. Они отвечают, что они – лихорадки, Иродовы дщери, идут народ губить и мучить. В развернутых версиях они называют свои имена и перечисляют пакости, которые собираются делать людям. Имен этих в разных заговорах будет под сотню, едва ли их можно все подсчитать. Некоторые из них, часто встречающиеся, прозрачны по смыслу: Огнея (приносит жар), Ледея либо Студея (приносит озноб), Глухея, Желтея и так далее. Другие – редкие и совершенно демонические: Стихия, Хихия, Чудея, Гадея, или бессмысленные – Кузлея, Кулея, Орыхта, Косилея, что напоминает «абракадабру», «ведьминский язык». Нередко они называют имя своей старшей: страшительная Невея, она же Плясея, от которой нет спасения и которая обязательно губит человека. (По разным версиям, имя Невеи происходит или от понятия «неведомая», или от понятия «навь».) Святой Сисиний обещает взять железные прутья и бить их, нанося по множеству ран каждый день, если они не откажутся от своих планов и не отстанут от больного. Лихорадки обещают отстать от того, кто призывает имена четырех евангелистов и прочих святых.