Онлайн книга «Неладная сила»
|
Запели соловьи, и молодежь по вечерам ходила к роще за Меженцом их слушать. Много было толков про весенние чудеса, про исчезновение Хоропуна – не сказать, чтобы бесследное, как шутил Сбыня, одни следы и остались! Но страхи отступали, умами овладевали летние гулянья, игрища. Каждый вечер парни по привычке заходили за Демкой, чтобы вместе идти к роще. Он соглашался, но не с той охотой, что в прежние годы, только чтобы не сидеть в пустой избе. – Ты смотри, – как-то вечером перед одной из первых весенних гулянок сказал ему Ефрем, будто между делом. – Мои две девки этим летом в невесты вышли, если будет им какая обида, я тебе вот этим молотом голову расшибу. Демку аж в жар бросило, когда дошло, почему Ефрем ему это говорит. Тот имел в виду своих дочек, старших внучек Параскевы, на Зеленую Пятницу надевших поневы и с тех пор считавшихся взрослыми. – Да ты что! – Демка бешено сверкнул глазами на Ефрема. – Я тебе что, коркодил какой? Пес бесстыжий? Да… да кабы Килька доносила, у меня, может, свои почти такие были бы! К его тридцати без чего-то он уже мог бы иметь дочерей, готовящихся надеть поневу. Если бы жил путем, как все люди… Ефрем ушел домой, а Демка еще долго сидел у порога кузни, глядя в закат за широкой Нивой. На гулянку ноги не шли, будто цепями железными опутанные. Ему ли с девками водиться – еще пара лет, и самые юные из новых невест будут годиться ему в дочери. А слава у него такая, что отцы этих дочерей ему не доверяют. Помнят, поди, почему он на Кильке-то женился… Еще прошлым летом это все Демку не волновало. Но нынешней весной тот свет уж слишком близко и пристально взглянул ему в глаза. Поневоле задумаешься: по какой тропе бредешь и куда она тянется. Дураком надо быть, чтобы не думать… Однако вечера наступали долгие, светлые, а дома и словом не с кем перекинуться. Если и зайдет Мавронья – будет сидеть вздыхать, тоску нагонять. Однажды явилась Агашка во вдовьем платке и принялась Демку попрекать: мол, сбил Хоропунюшку с толку, завел в болото, погубил, ее горькой кукушкой оставил… Пока муж был жив – звала блудником бессоромным, и, кстати, напрасно, а как сгинул, так стал Хоропунюшка! Демка не знал, как ее выжить, пока не рубанул: рано, мол, ты, вдова молодая, по холостым мужикам пошла, и сорока дней не выждала. Агашка живо вскочила и вылетела прочь, осыпая его бранью. Она была не прочь снова пойти замуж, как минует срок вдовства, и заботилась о своей чести. Опасаясь таких посещений, Демка вечерами ходил на гулянки, но и там больше отмалчивался. А то и впрямь девки прочь погонят… Девки, однако, его не гнали, напротив, слегка лебезили и даже пару раз назвали Демьяном Данилычем. Может, ехидная Юлитка и насмешничала, но куда деваться: всем очень хотелось послушать про Хоропуна. Глядя на закат, в густеющих сумерках опушки так приятно было слушать про белого барашка под выворотнем и про белую девку, с которой летели шеляги, как листья с осенней осины. Демка не скрывал, что они с приятелем хотели найти клад. Теперь, когда Хоропун сгинул, но даже и могилы не обрел, Демка только и мог, что поддержать его посмертную честь, не допустить, чтобы его приятеля запомнили как блудника, что бегал на свидания к какой-то бабенке в другую деревню и по дороге утонул. Хоропун и без расспросов не шел у него из ума. Все вспоминалась их последняя ссора, когда он, наверное, мог бы удержать того от похода, если бы постарался получше. Ведь сам же сказал: на третий раз или удачу поймаешь, или сгинешь. Демка знал, что Хоропун бестолков и трусоват, привык относиться к нему с пренебрежением и в решающий час недооценил его храбрость отчаяния. |