Книга Моя сводная Тыковка, страница 33 – Ольга Коротаева

— Цветы? — проносятся шепотки. — За что?

— Ты пропустил лекцию, — мрачно замечаю я.

Не так я представляла себе этот момент. Хотелось романтики, волшебства, а получилось серо и буднично. Как одолжение… Нет! Как грёбанная благодарность. Сам-то какой счастливый!

— Был у Качаева, — Ахматгариев довольно улыбается. — Физиологию сдал! Спасибо за твой совет, я бы сам до такого простого способа не додумался. Только тс-с… Никому не говори. Ты же понимаешь? Репутация!

Сунув руки в карманы, уходит, счастливо насвистывая. А у меня сердце падает в желудок. Я всего лишь посоветовала попробовать сдать в качестве курсовика систему тренировок, которую разработал для себя Марат, но в свете последних событий все подумали о другом.

Даже подруги молчат! Это больно. Смотрю на них и качаю головой. Они же не верят, что я на самом деле могла подкупить учителя и посоветовать то же Марату?

Гиперотвественность меня в могилу сведёт. Вроде придумала план, но следовать ему так сложно! Как отказать, когда на кону стоит так много?

— Таня, что делать с угощением? — дёргают меня со всех сторон. — Я писала Марату, но он не отвечает.

— Таня, студенты деньги не сдают, мол, нет сейчас. А на праздник все хотят!

Невозможно спокойно пройти по университету, у меня уже голова кругом!

— Таня, пожарные устроили проверку и изъяли половину всего, что мы приготовили! Что делать? Ахматгариев не читает наши сообщения. А ты всегда что-то придумывала!

В перерыве убегаю на крышу и кричу в серое, покрытое тучами, небо:

— А-а-а! Да за что всё это мне?!

— Тыква?

Вздрагиваю и оглядываюсь, не ожидая кого-то встретить. На старой скамейке, которая невесть как оказалась здесь, лежит Марат. Он приподнимается и смотрит с интересом:

— Чего разоралась? Я только задремал.

Иду к нему и встаю руки в боки:

— Ты что здесь делаешь? Меня чуть на лоскуты не разорвали!

— Из-за розы? — он самодовольно выгибает бровь.

Сжимаю губы, чтобы не вырвалось предложение, куда он эту розу может себе засунуть. Маме бы не понравилось, скажи я такое сыну Дамира. Но он заслужил, честное слово. Выдыхаю, чтобы унять желание придушить Ахматгариева, а потом холодно сообщаю:

— Ты в чат старост когда в последний раз заглядывал?

— Когда ты меня добавила, — пожимает плечами и зевает. — Дай поспать. Я до трёх утра готовил курсач…

И тут у меня заканчивается терпение.

— У тебя должны стоять уведомления! В чат нужно заходить каждую перемену, в универе постоянно что-то случается, надо держать руку на пульсе и сразу же реагировать. А ты и в ус не дуешь! За мной по пятам ходят, просят вмешаться и решить проблемы, а их всё больше. Это как снежный ком…

— Вот потому тебя чуть не разорвали, — перебивает Марат. — Сама виновата!

От его наглости у меня на миг пропадает дар речи. Но потом я собираюсь с мыслями.

— Марат, я согласилась на твоё так называемое наказание не потому, что считаю себя твоей должницей. Хотя признаю, что проиграла… Не важно! Я действительно хочу тебе помочь.

— Потому что влюбилась, — смотрит на меня искрящимися весельем глазами.

— Нравится меня дразнить? — я снова начинаю злиться.

— Угадала, — он берёт меня за руку и тянет к себе. — Присядь, отдохни немного…

Вырываюсь и шиплю, едва сдерживаясь:

— В твоих интересах находиться от меня как можно дальше, Ахматгариев. Мне до смерти хочется тебя придушить!