Книга Попаданец в Рой Пожирателей Вселенной. Том IV, страница 114 – Никита Кита

Дальше настало время выставлять на постамент слуг Роя. Не то чтобы Фёдору требовались для этого поделки жуколова… Но он решил всё же воспользоваться ими, ради некоторого удобства. Конечно, дед уже обозначил их все словом «и-и», когда объяснял термин «боката». Но теперь управляющему сознанию было интересно узнать, как престарелый мужчина охарактеризует пять разных видов насекомых. Не будет же он всякий раз писать одно и то же… Или будет?

Первым на акцентирование понесли рабочего. Мастер-столяр старательно вырезал десять крохотных лапок у этой деревянной гусеницы. Ассистент не успел донести фигурку до постамента, а старик уже приступил к выкладыванию символов. В итоге на учительском столе появилось два слова. Перерожденец обрадовался, что сообразительный бокат сам догадался дать более развёрнутое описание.

— Чики и-и. Чики и-и. Чики и-и. — трижды прочитал Халима, пока Фёдор улавливал все тонкости произношения.

«Чики… Ладушки… Чики, так чики.» — подумал парнишка.

Он распорядился создать табличку и в переводе на ней указать «рабочий Роя».

Следующим на акцентирование отправился глинотел. Миару изобразил его тело в базовом состоянии — жук с тонким тельцем и маленькой головой, накрытый мантией из одутловатого мешка мышц. Не многие гуманоиды знали, как выглядит притворщик до перехода в маскировочный режим. Но профессиональный жуколов обладал такой информацией и сумел применить её в прикладном искусстве.

Увидев, что надзиратель взял со стола фигурку глинотела, дед замахал рукой. Слон-помощник остановился, повернулся и посмотрел на гуманоида. Педагог опустил руку и постучал пальцами возле пары слов написанных в прошлой итерации.

— Чики и-и! Га чики и-и… Вай ир жака руро хоку. Га чики и-и. Сён.

«Ну и к чему так много слов? Как-будто я что-то понял…» — растерялся человек.

Пленник наотрез отказался выкладывать новое словосочетание и продолжал указывать на «чики и-и», хотя фигурка рабочего сменилась на имитатора.

— Вай ир жака! — с возмущением в голосе произнёс он и пожал плечами.

Делать нечего, слуги добавили к переводу на табличке надпись: «и глинотел Роя тоже».

Подошла очередь описывать бронерога. Стоило слизевику взять самую большую фигурку на столе, как пальцы учителя задвигались, перекладывая детальки.

«Ага, значит бронерог уже не „чики и-и“.» — подметил мыслительный центр — «Хорошо… Не придется бить старика по шее…»

Дряхлый бокат убрал слово «чики» и вместо него написал что-то другое. После переноса данной надписи в таблицу, он озвучил собственный текст:

— Рогари и-и. Рогари и-и. Рогари и-и.

На стену была добавлена соответствующая напоминалка, где «рогари и-и» с бокатского переводилось на людской как «бронерог».

После статуэтки бронированного рогача тюремщик взял в клешню маленькую хрупкую осу. Особо уязвимым элементом у этой поделки были крылышки.

Халима стёр у себя слово «рогари» и выложил что-то новое. Звучало оно как «талри». Чтобы убедиться в правильности того, что он слышит, Фёдор провёл указкой по символам около двадцати раз.

— Та-алри-и-и! Та-алри-и-и! — взбешённо кричал дед под конец.

Среди изделий Миару неописанным остался лишь кузнечик. В его случае «талри» было заменено на слово «праката».

Итого у всех пяти видов насекомых общим оказалось только одно слово «и-и». В то же время глинотел и рабочий вообще описывались стариком совершенно идентично, словосочетанием «чики и-и».