Книга Буря магии и пепла, страница 147 – Майрена Руис

Затем Лютер посмотрел на меня, и я с трудом выдержала его взгляд. Так вот как он видел происходящее? Вот как оправдывал свои действия? Если бы хоть кто-то отказался подчиняться Микке, возможно, все бы изменилось, но пока никто этого не сделал, мы не могли знать наверняка. Лютер поднял брови, настаивая, чтобы я что-нибудь сказала, но что тут было говорить?

– Лютер прав, – солгала я. – Мы решили подождать, прежде чем попытаться что-либо сделать, помнишь? Мы все тогда согласились.

Но, возможно, это не было ложью. Возможно, Лютер был прав, а мы просто обманывали себя, говоря, что все это временно и что рано или поздно мы бросим Микке вызов. Я сама думала уехать в Олмос, как только появится возможность… Неужели я полагала, что на Юге мне выпадет хоть малейший шанс что-то сделать? Что же тогда было ложью? То, что я собиралась уехать, оставив Микке в правительстве и отдалившись от Лютера? Или то, что я намеревалась противостоять ей и разоблачить ее обман? Даже я не могла ответить на этот вопрос.

– Я не хочу причинять людям боль, – пробормотал наконец Мактавиш так тихо, что я едва расслышала.

Мы замолчали, давая ему время.

– Мне пришлось причинить им боль.

Я почувствовала, как мое сердце сжалось, когда я услышала его голос, такой надломленный, и его слова, такие… Сглотнув, я тайком смахнула слезу.

– Если бы не ты, это сделал бы кто-то другой, – настаивал Лютер. – И было бы хуже, потому что другие бы себя не сдерживали. И тогда они причинили бы боль тебе и людям, которые тебе дороги. Ты же не хочешь, чтобы причинили боль нам с Айлин, верно?

– Нет! Нет, нет, нет, – повторял он, глядя то на меня, то на Лютера.

– Но они не причинят нам боль, потому что ты сделал то, что должен был.

Мактавиш, похоже, не был полностью убежден, но в конце концов кивнул.

– Мы должны защитить Айлин, – сказал он.

Я почувствовала, как в груди сильно кольнуло. Судя по тому, как он это сказал, я поняла, что Лютер говорил ему эти слова еще задолго до всего. Что они должны защитить меня от Микке, что все они должны сделать все возможное, чтобы развеять существующие в отношении меня сомнения. И снова во всем была виновата я.

– Спасибо за твою заботу, Мактавиш.

Он взял меня за подбородок и на несколько минут прижался своими губами к моим. Я удивленно моргнула, но не оттолкнула его.

– Джеймс, – сказал он, оторвавшись от меня.

– Что?

– Теперь ты должна называть меня Джеймсом. Сегодня вечером по крайней мере. А завтра… завтра я снова могу стать Мактавишем.

– Я не хочу, чтобы ты снова становился Мактавишем.

Джеймс едва заметно, но все же улыбнулся.

– Наконец-то, – пробормотал он.

Я рассмеялась и откинула волосы с его лба. Он повернулся к Лютеру и приподнял его подбородок. Лютер с улыбкой потянулся легонько чмокнуть Джеймса.

– Не хочу, чтобы ты ревновал, – сказал Джеймс.

– Никогда.

Джеймс вздохнул несколько спокойнее.

– Хочешь, переночуешь сегодня с нами? – спросил его Лютер. – На полу слишком жестко лежать.

Он кивнул, позволив нам помочь ему встать. Лютер посмотрел на меня и качнул головой в сторону комнаты. Я молча согласилась.

– Уверен, ты уже давно не спал с двумя сразу, – пошутил Лютер, ведя его до двери.

Джеймс рассмеялся:

– Не будь так уверен.

– Надеюсь, я вас не услышу, – поддразнила я, поправляя простыни и обходя кровать.