Книга Прикосновение смерти, страница 80 – Т. Л. Мартин

— Вот так просто?

Это просто вопрос. Обычный, логичный вопрос. Но в его тоне есть хрипловатая грубость, а взгляд этих глаз заставляет меня… Что именно?

Я киваю, моя шея внезапно напрягается, и мой ответ выходит шепотом.

— Так просто.

Когда он, наконец, убирает руку и откидывается на спинку, я выдыхаю, сама не осознавая, что задерживаю дыхание. Я заставляю свой мозг продолжать функционировать, кладя правую стопку карт поверх левой. Разделив колоду на четыре стопки, по одной стопке за раз, я расправляю их пальцами, чтобы раскрыть.

— Ты видишь свою карту в этой стопке? — Мягко спрашиваю я.

Он лишь на секунду опускает взгляд, прежде чем снова переводит его на меня.

— Нет.

— Как насчет этой?

— Да.

Я собираю остальные стопки и понимаю, что понятия не имею, куда их отложить. Диванчик и так маленький, а из-за того, как мы оба расположились, на подушках недостаточно места.

— Не возражаешь подержать это до конца… — Я почти выпаливаю фокус, но вовремя останавливаю себя: — эм, ритуал?

Возвращая свое внимание к последней оставшейся стопке передо мной, я бездумно протягиваю ему дополнительные принадлежности, кладя их на его теплые колени. Моя хватка еще не совсем ослабла, когда я слышу, как он прочищает горло, чувствую трение ткани, движущейся под моими пальцами, когда его тело перемещается. Я наконец смотрю в направлении своей руки и мгновенно испытываю стыд.

Моя рука. Лежит на. Его члене.

Я имею в виду, не совсем, но это чертовски близко. Между прошлой ночью и сегодняшним вечером я как будто веду свое собственное приватное шоу под названием Сколько раз Лу может прикасаться к Нему неподобающим образом. Кстати говоря, мне, вероятно, следует переехать прямо сейчас. Я отдергиваю пальцы так быстро, что карты почти падают с его колен на землю, но он ловит их быстрым движением руки.

— О боже мой, — стону я, неохотно встречая его взгляд. — Прости. Клянусь, это не было похоже на то, что я делала ход или что-то в этом роде. Он вообще понимает, что это значит?

По-видимому, так. Он сжимает губы в тонкую линию, его челюсть тикает. Его глаза все еще горят яростно — зеленым, но они ничего не выдают.

— Не беспокойся об этом, — почти выдавливает он. — Что дальше?

— Верно.

Я снова смотрю на оставшиеся карты, до смешного благодарная, что он не стал затягивать с этим, хотя определенно мог бы. Я снова разделяю их, затем проделываю все операции по разделению и отбрасыванию, о которых мне рассказывала бабушка, и когда я добираюсь до последней карты, я делаю паузу. Возвращая себе официальный тон, я говорю:

— Теперь все зависит от следующей части. Если я ошибусь, мой статус в нашем, гм, человеческом рейтинге будет понижен.

Его глаза сужаются, и я задаюсь вопросом, не зашла ли я слишком далеко. Может быть, я говорю слишком очевидно. Но затем выражение его лица смягчается.

— Продолжай.

Фух.

Я переворачиваю карту лицевой стороной вверх, затем понижаю голос ровно настолько, чтобы он звучал серьезно.

— Это была твоя карта?

Я наблюдаю, как его лицо из жесткого, скрытого маской, становится сосредоточенным, затем… удивленным? Испытывающим облегчение?

— Да, — говорит он с удовлетворенным кивком. — Это та самая. Он снова поднимает свой взгляд, чтобы встретиться с моим, в его глазах танцует легкость, которой я никогда раньше не видела.