Книга Через бурные волны, страница 8 – Вал И. Лейн

— Ненавидела? О нет, нет… Наверное, я немного боялась его, признаюсь, но недавно кое-что изменилось. — Она с блаженной улыбкой перевела дыхание, прежде чем продолжить. — Я просто не могу перестать думать об этом. Мне даже снилось, что я на пляже, просто смотрю на океан, и мне не терпится узнать, каково это — окунуться в него. А поскольку моя единственная дочь живет прямо у моря, что ж, я не видела причин ждать дольше.

Услышав, как мама так отзывается о пляже, я получила душевный удар, и если бы я не знала ее лучше, то ни за что бы не поверила, что разговариваю с моей матерью, Грейс Дельмар. Но я знала, что это не так, и поняла, что то, чего я втайне боялась, наконец-то произошло. В моей матери просыпалась натура сирены.

Я не знала, что делать. Я боялась оставлять маму одну в общежитии, пока буду выяснять отношения с МакКензи и остальными. Кто знал, что она сделает? Она была сама не своя, и я слишком хорошо понимала, во что может втянуть нас наша натура сирены. Я могу вернуться и застать ее стоящей обнаженной посреди прибоя.

— Пойдем. — Я взяла ее за руку. — По-моему, это отличная идея. Думаю, нам стоит пойти на пляж прямо сейчас.

— Я думала, ты говорила, что у тебя занятия? — Невинно спросила мама.

— Я пойду… позже… вроде как. Все в порядке. — Я потащила нас обеих по коридору общежития к своей машине. Я увидела мамину машину, припаркованную снаружи, и покачала головой, все еще не веря, что она проделала весь этот путь за ночь. Машины МакКензи не было, так что я надеялась, что она уже добралась до доков, чтобы предупредить ребят.

Я отвезла нас на пристань для яхт, втайне радуясь тем, как мама восхищается пейзажем за окном, словно очарованный ребенок. Мы проехали по обычным мощеным улочкам старого города Сент-Огастин и Константина, окруженные качающимися пальмами, машущими нам, приветствуя. Утреннее солнце сверкало на поверхности залива, как кристаллы жидкого серебра, а величественный журавль расправлял крылья над головой в поисках завтрака в открытой воде. Мне хотелось полюбоваться этим зрелищем подольше, но я понимала, что серьезность ситуации не позволяет нам задерживаться на осмотре достопримечательностей.

Я не знала точно, что планировала сказать маме, когда мы приедем туда. Я не была уверена, как объясню Беллами, Ноя и лодку, которую мы, очевидно, готовили к спуску на воду. Но я надеялась, что, может быть, мама просто настолько одержима сиреной, что в рациональном объяснении нет необходимости.

Осознавая это с каждой секундой, я выпрыгнула из машины, когда мы припарковались перед гаванью. Я увидела, что трое моих друзей стоят у лодки, а Беллами прислонился к натянутому канату, который тянулся от причала к корпусу лодки. Они одновременно посмотрели на нас с мамой, и я поняла, что МакКензи уже сообщила эту новость.

— Что все это значит? — спросила мама. — Разве вы все не должны быть на занятиях?

— Беллами и Ной не студенты, — поспешила объяснить я, но потом поняла, что это сделало ситуацию еще более подозрительной.

— Верно, — подхватила МакКензи, подходя к нам, словно защищаясь. — Они наши учителя.

— Да? — выпалила я, но затем быстро взяла себя в руки. — Я имею в виду… да, они — учителя.

— Профессор… Белл. Он преподает в нашем классе культуры и искусств. А Ной — его ассистент, — гордо солгала МакКензи. Она указала на них двоих. Беллами стоял ошеломленный, а Ной, казалось, на мгновение заколебался, но потом я увидела, как расслабились мышцы его лица.