Книга Из бурных волн, страница 132 – Вал И. Лейн

«Я в самолете! Должна приземлиться сегодня днем».

Я отправила сообщение папе прямо перед вылетом самолета, но не стала дожидаться ответа, а закрыла глаза и откинула голову на спинку кресла. Перелет длился почти четыре часа, и я планировала немного поспать, в чем так нуждалась после насыщенной событиями ночи. Я вцепилась в ожерелье, молясь, чтобы на этот раз оно сотворило свою таинственную магию и защитило мои сны.

Когда проснулась, самолет шел на посадку. Как я могла просто сойти с трапа самолета на землю Арканзаса, будто все вернулось на круги своя? Будто моя жизнь кардинально не изменилась после одной невероятной встречи, произошедшей не более месяца назад. Несколько часов назад меня чуть не убили древние пираты на древнем корабле. И все же, сейчас я была всего лишь первокурсницей колледжа, возвращавшейся домой на каникулы в День Благодарения.

Я ожидала, что после приземления самолета придет сообщение от папы, но, к моему удивлению, на экране телефона высветилось множество текстовых уведомлений и три разных телефонных звонка. Очевидно, что-то было не так.

Выбегая из терминала и пробираясь через переполненный аэропорт, я поспешно перезвонила отцу. Веки отяжелели, а в области лба пульсировала боль от полного изнеможения. Адреналин подпитывал меня всю ночь, и короткий сон в самолете мало помог справиться с ощущением крушения, которое я испытывала сейчас. Но я старалась не обращать на это внимания, пытаясь прижать телефон к уху, пока тащила спортивную сумку и дорожную сумку-переноску. Папа сразу же взял трубку.

— Катрина? Ты нормально приземлилась?

— Да, я сейчас направляюсь к выходу. Ты здесь?

— Я — да, но твоя мама — нет. Она в плохой форме. Вот почему я звонил так много раз.

— Что значит, она в плохой форме?

— Я имею в виду, что сегодня утром она была… в слезах… кричала… в истерике. Я подбежал к ней, но она была совершенно не в себе. Я не мог вырвать ее из этого. Это хуже, чем обычно. Что-то не так.

— О, нет… — Я прижала телефон к уху, обхватив его пальцами. — Где она сейчас?

— В больнице, — вздохнул он. — Я не смог ее разбудить. Она кричала, будто была во сне или у нее были галлюцинации, но не думаю, что она когда-либо просыпалась. С тех пор она была без сознания.

— Боже мой, — простонала я. — Ладно, я иду к очереди на выход. Я — подожди — я тебя вижу! — Я помахала ему рукой и выскочила на полосу, где меня ждал папин пикап «Додж Рам» 99-го года выпуска.

Знакомый свежий ноябрьский воздух коснулся кожи, но я это едва заметила, когда забралась на пассажирское сиденье и бросилась в распростертые объятия отца.

— Я скучала по тебе, — прошептала я ему в плечо. От него слегка пахло машинным маслом, и в тот момент это был самый успокаивающий запах в мире.

— И я сильно скучал по тебе, Трина. Твоя мама меня измучила. — Он глубоко вздохнул. — Я так старался оградить тебя от этого. Тебе не следовало беспокоиться обо всем этом.

— Все в порядке, папа, — сказала я. — Я не хотела, чтобы ты волновался. Надеюсь, что теперь, когда я здесь, мы сможем как-то помочь маме выпутаться из этого, пока… — Я осторожно высвободилась из его объятий и откинулась на спинку сидения. — … пока не стало слишком поздно.

— Надежда — лучшее, что у нас есть, Трина. Что бы ни случилось, не переставай надеяться.