Книга Из бурных волн, страница 145 – Вал И. Лейн

Но я кое-что вспомнила. Мамина машина была припаркована снаружи. Я могла доехать на ней. Это будут четырнадцать часов сплошных душевных мук, но я проведу их либо здесь, ничего не делая, либо в дороге, выполняя миссию по спасению дорогих мне людей.

Но как все это объяснить папе? Я бы выглядела бессердечной, если бы внезапно встала и уехала прямо перед Днем Благодарения, когда мама в больнице. Но разве у меня был выбор? Обидеть папу было единственным выходом. Возможно, я никогда не смогу этого объяснить, но сейчас я должна была заставить его поверить, что я все еще не простила ее.

Не думала, что смогу сделать это лицом к лицу. У меня все равно не было времени. Натянув джинсы, ботинки и накинув легкую куртку, направилась прямиком к миске у двери, где лежали нетронутые мамины ключи. Я взяла их, повертела в руках, вышла на улицу и заперла за собой дверь. Глубоко вдохнув свежий осенний воздух, плюхнулась на сиденье ее серого седана.

Я хотела позвонить папе, но побоялась, что он меня отговорит. Знала, что он заедет за мной позже, и я скажу ему об этом раньше, так что мой отъезд его не удивит. Но, по крайней мере, сначала я должна была уехать из Озарка. Мне нужно было оказаться достаточно далеко, чтобы не повернуть назад. На этот раз я должна проявить храбрость и не обращать внимания на последствия.

Руль под ладонями стал скользким от пота, а сердце стучало в ушах, как военный барабан. Я почувствовала слабость. Я ничего не ела, но если бы поела, меня бы вырвало. В течение следующих пятнадцати минут я пыталась собраться с духом, чтобы позвонить отцу. Каждый раз, когда тянулась к телефону, я паниковала и откладывала звонок.

Еще пять минут.

Но потом пять минут превратились в тридцать пять. Я уже ехала по шоссе между штатами, направляясь на юг. Я могла представить расстроенное выражение лица отца. Это омрачит его мир. Когда он написал мне, чтобы спросить, проснулась ли я, я поняла, что пришло время. Я позвонила.

— Папа, — начала я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я не сплю. Но не приходи за мной сегодня. Мне нужно ненадолго уехать. Я взяла мамину машину.

— Что ты имеешь в виду, Трина? — В его голосе послышалась легкая паника. — Куда ты направляешься?

— Мне нужно кое-что сделать в Константине.

— Ты возвращаешься во Флориду? Прямо сейчас?

— Да… — Я проглотила комок в горле. — Да, потому что я не могу продолжать смотреть на маму такой, какая она сейчас. Она сама сделала этот выбор, и я устала от того, что мне всегда причиняют боль. — У меня защемило в груди, когда я выдавила из себя ложь.

— Я… я думал, с тобой все в порядке. Ты только что говорила о приготовлении ужина на День Благодарения.

— Да, это потому, что я пыталась сделать тебя счастливым. Но я устала скрывать свои чувства. Мне просто нужно уехать на некоторое время. Я вернусь, не волнуйся.

— Трина, это серьезно. Твоей маме не становится лучше. Она сильно пострадала и…

— Мне все равно, папа. — Я изо всех сил старалась не расплакаться. Мои слова прозвучали как яд. — Ну вот. Как я и сказала. Это всегда было связано с мамой. В нашей семье все всегда было связано с мамой. Я с этим смирилась.

Для отца было необычно лишиться дара речи, но он ничего не сказал. Я знала, что только что уничтожила его. Если бы попыталась произнести еще хоть слово, слезы хлынули бы потоком. Поэтому я повесила трубку.