Книга Из бурных волн, страница 69 – Вал И. Лейн

Не колеблясь, я схватила портрет, снова и снова благодаря его. Моя благодарность, казалось, только еще больше разозлила его, когда он запер магазин во второй раз и забрался на водительское сиденье своего «Бронко».

— Неважно. Я рад. Просто перестань болтать. У меня болит голова.

Мы ехали на открытых задних сиденьях, и я сидела тихо, не выпуская из рук портрета, который с грохотом дергался по полу. Внимательно следя за происходящим, я изо всех сил старалась не показывать своего лица, осматривая дороги в поисках новых пиратов. Я была крайне удивлена, когда Ной внезапно заговорил и спросил о мужчинах, которые преследовали нас. Я позволила МакКензи говорить самой, чтобы избежать дальнейших раздражительных замечаний.

— Есть идеи, чего они хотели? — спросил он.

— Это нетрудно понять. — МакКензи наморщила нос. — Банда мужчин. Две студентки колледжа, гуляющие в одиночестве. Догадаться сложно.

— Что ж, нам действительно стоит вызвать полицию, — произнес он.

— О, смотрите-ка, кого это сейчас так волнует, а? — поддразнила МакКензи.

— Эти парни околачивались возле магазина. Сегодня я должен закрывать магазин, и я правда не хочу, чтобы в мою смену произошло ограбление.

Мысленно я не могла не посчитать эту мысль почти комичной, несмотря на серьезность всего происходящего. Они понятия не имели, что даже сотня полицейских отчетов не поможет в борьбе с этими людьми. Это было бесполезно.

Если бы вы только знали…

Я была благодарна Ною за то, что он подвез нас обратно в кампус, так как мои ноющие ноги болели, особенно лодыжка, которая к тому времени уже хорошо зажила.

Когда мы с МакКензи начали расходиться по своим спальням на ночь, она одарила меня теплой улыбкой.

— Знаю, сегодняшний вечер был безумным, но, прежде всего, мне было приятно, что ты сегодня с нами. Я никогда не думала, что настанет день, когда ты согласишься потусоваться с моими друзьями, — хихикнула она.

— Это было приятно — кивнула я.

За исключением той части, где за нами гнались бессмертные пираты.

Но даже тогда я была рада тому времени, которое провела с ней. Я улыбнулась в ответ и обняла ее.

— Я просто рада, что с нами обеими все в порядке.

Как только МакКензи скрылась из виду и вернулась в комнату, я вырвала портрет из рамы, отчаянно желая увидеть, какие подсказки скрываются за ним. Я почти не обратила внимания на выцветшую надпись черными чернилами на обратной стороне холста, пока не посмотрела во второй раз.

Марта Джеймс Шорс — 22 марта 1851

Из моих исследований я узнала это имя. Это была моя пятая прабабушка — либо художница, либо модель. А возможно, и то, и другое. В любом случае, одно было ясно наверняка. Это ожерелье существовало очень, очень давно.

Каждый последующий час той ночи был тревожным, и я гналась за сном. Я вздрагивала от каждой тени. Мне мерещились звуки. За дверью, в другом конце комнаты, стук в окно. Впервые я больше боялась бодрствовать, чем спать. И в ту ночь я была почти рада гарантированному ночному кошмару, если это означало, что я смогу закрыть глаза хотя бы на мгновение. Неужели мне суждено сойти с ума? Может, мне стоит выпить. Я не буду. Нет.

Потеряв всякую надежду заснуть, я включила лампу с приглушенным светом и подкралась к своей картине. Океан под нарисованным звездным светом должен был подчеркнуть темноту. Что-то, что намекало бы на зловещее присутствие, скрывающееся в тени. Я добавила немного черного и угольно-серого в уголки вод цвета индиго. Несколько мазков фиолетового и синего для придания глубины. Пока краска высыхала, я разложила перед собой лист бумаги для рисования и начала рисовать что-то, предназначенное для меня и только для меня. Я очертила ручкой грубый контур тонущего корабля, наполовину ушедшего под воду. На нижней половине, под водой, нанесла оранжевые, белые и розовые тона, чтобы создать отражение восходящего солнца, а на верхней половине я нарисовала ночное небо. Днем тонущее в глубине. Ночью поднимающееся с приливом. Тьма.