Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 18 – Рита Морозова

Мои собственные руки, спрятанные в рукавах шубы, стали ледяными. Дар внутри затих, сжался в крошечный, испуганный комочек. Страх сменился каким-то оцепенением, почти безразличием. Что бы ни ждало меня там, за этими стенами, сопротивляться было бесполезно. Я была мухой, попавшей в паутину ледяного гиганта.

Повозка подъехала к огромным, кованым воротам, украшенным тем же гербом, что и на плащах стражей — ледяная снежинка. Ворота медленно, со скрежетом и грохотом льда, отъезжали в стороны, открывая темный проезд в толще стены. Холод изнутри ударил еще сильнее — сырой, затхлый, пахнущий вековой мерзлотой и камнем. Повозка въехала в туннель. Свет серого дня исчез, сменившись тусклым мерцанием факелов в железных скобах на стенах. Эхо копыт и скрипа полозьев гулко разносилось под сводами. Я почувствовала, как навсегда исчезает последняя связь с внешним миром. С солнцем. С теплом. С Эдгаром.

Туннель закончился. Мы выехали во внутренний двор замка. Он был огромным, пустынным и… белым. Все было покрыто толстым слоем утрамбованного снега и льда. По краям возвышались мрачные корпуса, окна которых казались слепыми глазами. Посередине двора — замерзший фонтан, скульптура какого-то мифического зверя, навеки скованная льдом. Ни деревца. Ни признака жизни. Только холод, тишина и ощущение абсолютной изоляции.

Повозка остановилась. Дверцу с грохотом открыли снаружи.

— Выходи! — приказал знакомый голос командира стражи.

Я вылезла, спотыкаясь на одеревеневших ногах. Мороз сразу впился в лицо тысячами иголок. Вокруг стояло уже больше стражей, все такие же безликие и грозные в своих синих плащах. Их взгляды были устремлены на меня, холодные и оценивающие. Я почувствовала себя зверем на показе.

— Следуй, — командир махнул рукой в сторону ближайшего входа ведущего вглубь замка.

Я пошла, окруженная стражей. Шаги гулко отдавались в каменном чреве замка. Коридоры были высокими, мрачными, освещенными редкими факелами, которые лишь подчеркивали глубину теней. Воздух был неподвижным и ледяным. На стенах висели гобелены, некогда роскошные, теперь потемневшие от времени и покрытые инеем по краям. На них были изображены сцены охоты, пиров, битв — все то тепло и жизнь, что навеки замерзли в этих стенах. Мы шли мимо закрытых тяжелых дверей с коваными ручками, мимо ниш с обледеневшими статуями рыцарей или богинь. Повсюду витал запах камня, холода и… безнадежности.

Иногда в конце коридора мелькала чья-то фигура — слуга в скромной одежде, торопливо шаркающий ногами, или придворный в бархате и мехах, бросающий на нашу процессию беглый, равнодушный взгляд. Все они казались тенями, призраками, живущими в этом ледяном царстве. Никто не проявлял ни малейшего интереса к девушке под конвоем. Видимо, обычное дело.

Мы поднялись по широкой лестнице, ступени которой были выложены темным камнем, но тоже покрыты тонким слоем льда — приходилось ступать осторожно. Затем прошли через арку в еще более роскошный, но не менее холодный коридор. Стены здесь были отделаны темным деревом, но и оно не избежало ледяного поцелуя — по углам панелей лежал иней. Двери были выше, массивнее, с инкрустациями.

Наконец, командир остановился перед одной из таких дверей. Она была огромной, из черного дерева, с массивными железными петлями и ручкой в виде львиной головы. По бокам стояли двое стражей в полных латах, неподвижных, как статуи. Командир кивнул одному из них. Тот повернулся и постучал в дверь тяжелой металлической перчаткой.