Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 70 – Рита Морозова

Мыслей не было. Только чистое, неистовое НЕТ!

Я бросилась вперед. Не к мечу. К Кайлену. К его ледяной гробнице. Руки сами потянулись к тому месту, где под толстым льдом должно было биться его сердце. Мое движение было не расчетливым, а инстинктивным, отчаянным порывом закрыть его собой, принять удар, отдать ВСЕ, что у меня осталось.

— КАЙЛЕЕЕН! — мой крик, полный абсолютной любви, отчаяния и жертвенной решимости, разорвал грохот битвы, как колокол.

Золотой свет камня, моя собственная жизнь, собранная в последний, ярчайший комок, вырвалась из груди и устремилась к нему. В тот самый миг, когда клинок Торвика, пылающий уничтожением, начал свое смертоносное падение.

Крик. Мой крик. Он прозвучал не как человеческий голос, а как звон разбитого хрусталя, как визг тормозов перед неизбежным ударом, как последний вздох гибнущей птицы. «КАЙЛЕЕЕН!» Имя вырвалось из самой глубины, из того места, где уже не было страха, только голая, обжигающая правда. Правда любви. Правда жертвы.

Я не думала о мече Торвика. Не видела его торжествующей гримасы. Не слышала злобного рева магов или грохота битвы ниже. Весь мир сузился до точки. До треснутой ледяной глыбы. До бледного лица за толщей льда. До слабой, голубой пульсации на его шее — последнего признака жизни, который я должна была спасти. Ценой всего.

Мои руки, тонкие, беспомощные на фоне монумента льда, сами нашли цель. Не голову, не плечи. Грудь. Там, где под метрами искрящегося плена должно было биться его сердце. Ледяной панцирь был гладким, обжигающе холодным. Прикосновение к нему было как удар током, мгновенно парализующим, выжигающим нервы. Но я не отдернула рук. Впилась пальцами в лед, пытаясь пробиться сквозь него к нему, к теплу, которого уже почти не было.

И в этот миг — миг, когда пылающий магией клинок Торвика начал свое сокрушительное падение, когда его злобный вопль слился с ревом торнадо-силы, рвущейся с лезвия — камень в моей груди взорвался.

Это был не просто свет. Это было извержение. Золотое, ослепительное, всепоглощающее солнце, рожденное в глубине моей души и вырвавшееся наружу через трещины в реальности. Оно выплеснулось из моей груди не лучами, а плотной, живой, пульсирующей рекой чистого, нефильтрованного жизненного сияния. Оно ударило в ледяную гробницу Кайлена прямо в точке прикосновения моих рук.

Эффект был мгновенным и чудовищным.

Золотой поток жизни встретился с ледяным панцирем смерти. Раздался звук, не поддающийся описанию — как будто ломались хрустальные небеса. Не треск, а оглушительный грохот разрывающейся реальности. Лед под моими руками не таял — он взрывался. Не водой, а миллиардами искр, ослепительно-белых и золотых, как конфетти из чистых энергий.

Золотое сияние, вырвавшееся из меня, не просто атаковало лед. Оно сформировало плотный, сияющий купол вокруг меня и Кайлена. Как раз в тот момент, когда меч Торвика, пылающий уничтожением, достиг цели. Зеленое и золотое торнадо-силы врезалось в золотой щит.

Мир погрузился в немое белое сияние. Звук исчез. Ощущение времени пропало. Я почувствовала не физический удар, а взрыв внутри себя. Как будто каждый нерв, каждая клетка моего тела разорвалась от чудовищного давления. Это была сила Торвика и его магов, принятая щитом, но оплаченная МОЕЙ жизненной энергией. Боль была абсолютной, вселенской, белой и чистой, как сама смерть. Я закричала, но не услышала собственного голоса. Видела только, как золотой купол трещит под напором вражеской магии, как он сжимается, но не ломается. Он держался. Ценой меня.