Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 83 – Рита Морозова

Время в Эйридене текло медленно, как густой мёд под холодным солнцем, но неумолимо. Недели спрессовались в месяц, отмеченный крошечными победами над разрухой и моей собственной немощью. Боль в ребрах утихла до глухого, терпимого нытья — постоянного напоминания о цене спасения. Я уже могла сидеть в кресле у высокого окна без помощи Кайлена, опираясь лишь на гору подушек, которые Марта заботливо подкладывала. Мои руки, дрожавшие прежде так, что ложка казалась невероятной тяжестью, теперь могли удержать чашку с бульоном, не расплескав ни капли. Слабость отступала, сантиметр за сантиметром, уступая место хрупкой, но подлинной силе — силе выжившего, цепляющегося за жизнь.

Королевство, словно великан, очнувшийся после векового сна, медленно и мучительно приходило в себя. С улицы доносился не только плач и стоны, но и живой гул работы: стук топоров, расчищавших завалы, скрип телег, везущих камни для новых стен, голоса — командующие, ободряющие, даже редкий смех, робкий, как первый подснежник, пробившийся у южной стены замка. Кайлен… он был вездесущ. Его энергия казалась неиссякаемой, питаемой самой жизнью, которую он вернул земле. Он был не просто Принцем; он стал стержнем , осью, вокруг которой вращалось все. Его решения, выверенные и жесткие, но всегда справедливые, принимались без колебаний. Его новая сила — холод, точный, контролируемый, как скальпель хирурга, — служила не устрашению, а созиданию: он мгновенно тушил тлеющие очаги, не давая пожарам вспыхнуть вновь; создавал ледяные мосты через разрушенные овраги и речушки, ускоряя передвижение; охлаждал переполненные склады с зерном, спасая драгоценный урожай от гнили. Народ смотрел на него не со страхом, а с благоговейной надеждой, смешанной с глубочайшей преданностью. Он был их чудом. Их воплощенным спасением. Их Королем в сердце, даже если формальная корона еще лежала у изголовья больного отца.

И каждый вечер, как только тяжкие дела отпускали его, он приходил ко мне. В «наши» покои, как он их упорно называл, игнорируя мое смущение. Приносил не только вести о разрухе, но и капельки света: о том самом подснежнике; о ягненке, родившемся в уцелевшей овчарне у городской стены; о старом каменщике Малкольме, потерявшем всю семью в осаде, который теперь опекал пятерых осиротевших ребятишек. Он рассказывал, а я слушала, впитывая каждое слово, его усталость, его тихую, новую уверенность, его планы. Мы говорили о будущем, как дети, строящие песочный замок, но с трепетом взрослых, знающих цену каждому камню. О том, как перестроим замок — не мрачную ледяную цитадель, а дом, полный света и тепла, с высокими окнами, выходящими в сады. О садах, которые он мечтал разбить там, где веками была лишь мертвая промерзшая земля. О том, чтобы найти мудрецов, травников, может, даже тех немногих уцелевших магов, не запятнавших себя сотрудничеством с Дерном, чтобы попытаться вернуть мне тень дара, или научить меня чему-то новому в этом мире магии, от которой я теперь была отрезана, как птица без крыла.

— Ты и так моя самая сильная магия, Алиса, — говорил он однажды, держа мою руку в своих, его большой палец нежно водил по моим костяшкам. — Ты оживила не только мое сердце. Ты вдохнула надежду в каждую улицу, в каждый дом Эйридена. Ты — душа этого возрождения.